По городам и весям: путешествия в природу
Шрифт:
А год назад, когда из-за метелей не мог прилететь на вертолете хирург, Виталий заперся, прокалил на спиртовке опасную бритву, взрезал себе тромбы. Но вот навалилось. Ноги изменили цвет, температура — 40,2, пульс — 120. Тогда в Виталия впрыснули почти весь запас кедроградских антибиотиков. Сейчас жизнь друга в безопасности, и ноги целы, и он скоро отправится назад в тайгу, — этот живой парень из легенды, герой ненаписанной поэмы…»
Позже я снова побывал в Кедрограде, это была моя седьмая поездка туда, в действительную жизнь. Ребятам по-прежнему было трудно — не хватало техники, запасных частей, до конца преданных идее специалистов, времени. Не все еще местные руководители верили в хозяйство, требовали от него выполнения большого производственного плана, а опытные работы старались навалить
Тогда их вынудили рубить кедр в размерах, противоречащих идее Кедрограда, и поневоле думаешь иногда, что трудности эти создаются лесозаготовителями нарочно — чтоб скомпрометировать дело и окончательно развязать себе руки в кедровой тайге.
Новое государственное предприятие стало рентабельным. В те годы от реализации леса, ореха, пушнины, живицы, маральих пантов, пихтового масла оно получило около миллиона старых рублей прибыли. Виталий Парфенов, на котором там многое, если не все, держалось, за создание комплексного лесного предприятия был награжден Почетной грамотой Алтайского крайкома КПСС.
Итак, новый способ хозяйствования в сибирских кедровых лесах был найден, закреплен практикой. Значит, мечта осуществилась? И недаром было все это — споры, муки, борьба с рутинерами, бесконечные заседания и совещания, коллективный гражданский подвиг группы молодых инженеров? Да! И теперь бы такие комплексные предприятия организовать по всей кедровой тайге, хотя б для начала десяточек на Сибирь, — однако ничего пока не слышно и не видно…
В ту поездку позволил себе недельку отдохнуть у Николая Павловича Смирнова. В его жизни произошло большое событие: он безвозмездно передал кедроградцам плоды своего сорокалетнего труда — прекрасно возделанный сад и питомник фруктовых деревьев. Ребята закладывали на теплых террасах Телецкого озера новые сады, их было уже почти сто гектаров. И еще одна, уже горькая новость. Решением Главлесхоза РСФСР уйменские кедрачи были отданы в рубку лесозаготовителям — ах как пожалеют все об этом!
А кедроградскую территорию увеличили в четыре раза, вместе с акваторией озера у них стало почти полтора миллиона гектаров. Здесь ребята затеяли хозяйственный комплекс, состоящий из четырнадцати отраслей. Столица первого в стране лесного предприятия нового типа также была перенесена из Уйменской долины на Телецкое озеро.
Перед отъездом мы с Виталием Парфеновым побывали в кедровом питомнике. Немало трудов было положено здесь, чтобы оборонить посев от птиц и грызунов, вырастить эти веселенькие, упругие грядки юных кедренышей. Тогда они, конечно, были в младенческом возрасте, однако настанет время, когда эти коренастые крепыши поднимутся на смену вырубленным и сгоревшим лесам. Их корни будут цедить влагу и держать горную почву, их почки выбросят малиновые бутоны-соцветия, их содружество заведет вокруг себя новые поколения зверья и птицы, а люди будущего добрым словом помянут тех, кто когда-то обновил и обогатил Алтай…
Такими словами закончил я много лет назад послесловие к путевому дневнику «Месяц в Кедрограде». Что же произошло за это время в хозяйстве, каковы итоги интереснейшего эксперимента? Можно твердо ответить, что идея была реализована. Хозяйство, расположенное почти в трехстах километрах от железной дороги и куда надо было завозить автотранспортом каждый гвоздь и каждый литр бензина, окрепло в какой-то период своей истории — выполняло все планы, получало устойчивые прибыли от многих отраслей, стало подлинным, рачительным хозяином этого района тайги. Его успехи были отмечены на ВДНХ дипломом первой степени, золотой, серебряной и пятью бронзовыми медалями, на основе его идеи и опыта было защищено около десяти кандидатских диссертаций. Министерство лесного хозяйства России начало создавать в кедрачах Южной Сибири еще пять предприятий подобного типа.
Не мог пожаловаться Кедроград и на невнимание общественности. Несколько раз за эти годы я выступал с его проблемами, писали о нем журналисты и ученые, а всего у нас с В. Ф. Парфеновым накопилось около двухсот разных публикаций об этом хозяйстве. Люди переводили в Кедроград личные сбережения, многочисленные отряды студентов приезжали на
И все же столь нужное и громкое дело пошло позже, можно сказать, прахом. В этом не были виноваты кедроградцы. Местные власти, к сожалению, не поддерживали хозяйства, постепенно превращали его в обычный леспромхоз. Уйменские кедрачи — Нырна и Еланда, по которым я когда-то путешествовал, полностью вырублены заготовителями. У кедроградцев отобрали охотничьи и ореховые угодья, навалили такие планы заготовок древесины, что недоставало сил заниматься развитием комплекса. В Горном Алтае остался последний богатый кедровый массив — Пыжинская тайга, с которой читатель знаком, но и на нее давно вострят топоры.
И все же идея пока жива! Она предлагает единственный выход из сложной тревожной хозяйственной, экономической и экологической ситуации, реально сложившейся ныне в сибирских кедровниках. Половину своей сознательной жизни отдал я спасению их, надеюсь, что успею еще увидеть реализованную мечту друзей-кедроградцев, и поэтому заканчиваю забытыми стихами Александра Грина:
Мечта разыскивает путь —
Закрыты все пути
Мечта разыскивает путь —
Намечены пути.
Мечта разыскивает путь —
Открыты все пути!
О том, что идея жива и будет жить, свидетельствует последнее «кедроградское» событие. Двадцать пять лет снедала Виталия Парфенова, с которым читатель познакомился в этом очерке, общая наша страсть. И попутно с другими важными делами он все эти годы копил материалы и писал книгу о трудном опыте Кедро
града. Когда она вышла, то мгновенно разошлась, а 28 октября 1979 года «Комсомольская правда» опубликовала постановление Бюро ЦК ВЛКСМ о присуждении премий Ленинского комсомола 1979 года в области науки и техники. Цитирую:
«ПАРФЕНОВУ ВИТАЛИЮ ФЕОДОСЬЕВИЧУ, заместителю начальника Главного управления лесовосстановления Министерства лесного хозяйства РСФСР, — за монографию «Комплекс в кедровом лесу» (М., «Лесная промышленность», 1979), обобщающую опыт проведенного по инициативе и непосредственном широком участии комсомольцев и молодежи народнохозяйственного эксперимента по организации рационального природопользования в кедровом лесу».
Итак, наиболее рациональный метод эксплуатации кедровых лесов найден, подтвержден практикой, хотя и не удалось сохранить доступные продуктивные алтайские кедрачи, в чем нет никакой вины, одна только беда организаторов Кедрограда… Хозяйства этого типа официально признаны одной из основных организационно-производственных форм освоения золотой тайги, и на проходившей в сентябре 1980 года в Томске научно-практической конференции по проблемам комплексного использования кедровых лесов рекомендованы для других районов Сибири, где, как предполагается, дела пойдут лучше, чем они шли четверть века на Алтае. Затевают, наконец, одно такое хозяйство томичи, хотя надо бы помнить, что конкретное решение о его создании было принято еще около десяти лет назад! Ничего пока не делается по организации комплексных кедровых хозяйств в Читинской, Иркутской областях, в Туве и Красноярском крае, названных в том давнем решении, а время идет, и природная база этих будущих предприятий исчезает на глазах. В той же Томской области рубят уникальный по мощи, красоте и продуктивности Виссарионов бор площадью в сорок тысяч гектаров — самый подходящий во всей Западной Сибири объект для организации таежного производственного комплекса. Вначале сквозь бор проложили дорогу. Гидрографические особенности местности обусловили изменение уровня грунтовых вод, и сегодня выстроились вдоль дороги две полосы усохших кедров. Затем на тысячах гектаров началась рубка самых ценных «кубатуристых» деревьев методами, не обеспечивающими сохранности подроста.