По городам и весям: путешествия в природу
Шрифт:
«Идет полным ходом строительство дорог к территории Кедрограда. Дороги ведутся по темпам военного времени. Утром проезжаешь — ничего нет, а вечером — стоит мост. Таким образом, наступление на Нырну и Пыжу пока еще не приостановлено, видимо, директива Бочкарева еще не дошла. Жидеев шлет протесты, в ответ получает успокоительные радиограммы о том, что на Кедроград никто не покушается…» (30 июня 1963 года).
Потом появились решения, которые вначале держались в тайне от ученых, изыскателей, инженеров Кедрограда. Бочкарев и Вашкевич добились передачи в рубку Еланды и Нырны — главных кедроградских лесов, издали соответствующий приказ. Осенью 1963
Хотелось бы подчеркнуть моральную сторону действий Бочкарева и Вашкевича.
«Вашкевич выехал в Кара-Кокшу для проведения балансовой комиссии. На собрании задали ему вопрос, чем вызван перевод Кедрограда. Вашкевич ответил, что это сделали для того, чтоб дать пищу лесопунктам — Кусе и Суучаку, что в Уймени очень много леса, его там хватит лет на 15, а через 15 лет нас уже, мол, не будет» (февраль 1964 года).
Другими словами, после нас хоть потоп.
В Главлесхозе и на Алтае разрабатывались планы выкорчевывания Кедрограда и его идей. Алтайское управление придумало:
«Новое предложение: Кедроград организовать на базе Кара-Кокшинского леспромхоза с центром в Кара-Кокше. Но дело в том, что там объем лесозаготовок — около 300 тысяч кубометров, и, конечно, опытными работами будет уже заниматься некогда» (8 декабря 1963 года).
Посыпались телеграммы кедроградцев в Москву. В. Парфенов и начальник лесоустроительной партии Н. Телегин составили предложение о переводе Кедрограда в Иогач, только что заваливший годовой план и нанесший государству убыток в 420 тысяч рублей. Это был единственный выход.
Теперь Главлесхоз РСФСР, оправдываясь перед прессой, уверяет, что инженеры сами просили перевести Кедроград на озеро, в Иогачский леспромхоз. Да, просили, но только в конце 1963 года, когда деваться им стало некуда.
«В создавшейся ситуации намеченную нами реорганизацию надо доводить до конца и немедленно», — писал мне лесоустроитель Н. Телегин 25 декабря 1963 года.
Наконец «реорганизация» началась. Обстановку, в которой она происходила, красочно рисует отрывок еще из одного письма:
«В Уймени полный разгром. Кара-Кокша тянула все, что могла, даже столы и стулья. Говорят: забирайте свои идеи, музей, ружья и убирайтесь… Все ссылаются на Вашкевича, который издал приказ передать баланс опытного леспромхоза Кара-Кокше. Теперь Кара-Кокша ничего нам не отдает, даже то, что принадлежит нам, леспромхозу, а не участку… Каракокшинцы смеются: мол, опять надули, как в 1960 году, только на сей раз с помощью управления» (февраль 1964 года).
И еще одна акция Вашкевича, может быть, самая некрасивая попытка расчленить коллектив кедроградских инженеров, разослать их всех по разным хозяйствам. Но «инженеры прямо заявили, что все, как один, поедут только в Иогач».
В запасе у Главлесхоза и управления оставался последний «легальный способ» ликвидации единственного в стране предприятия по комплексному использованию кедровой тайги. Кедроградцы брали лес и в Уймени, но тамошние рубки были строго ограничены, и их доля в общем вале с каждым годом снижалась. В 1965 году эти рубки должны были составить лишь 38 процентов стоимости всей продукции. К тому же проект предусматривал полный переход с рубками в пихтарники и горельники.
Совсем другое положение сложилось в Иогаче, в его изреженных бывшим леспромхозом лесах. Чтобы выполнить произвольно спущенный план, люди
Нелишне узнать оценку учеными происшедшего с Кедроградом. Заслуженный деятель науки РСФСР профессор Г. П Мотовилов и кандидат экономических наук Б. С. Спиридонов пишут:
«Самые лучшие, высокопроизводительные, освоенные сбором ореха кедровники отняты и переданы для рубки соседнему леспромхозу. Кедроградцев оттеснили в глубь неосвоенных, труднодоступных участков. Кроме того, к опытному хозяйству присоединили соседний Иогачский леспромхоз, который в основном исчерпал свою лесо-сырьевую базу. Передав Кедрограду Иогачский леспромхоз с его объемом заготовок, Алтайское управление лесного хозяйства с согласия Главлесхоза РСФСР требует обязательного выполнения заготовок древесины, вынуждая кедроградцев рубить кедровники в ущерб идее комплексного хозяйства».
Пришло время ответить на вопрос, почему так далеко зашли руководители Главлесхоза РСФСР, осуществляя волюнтаристскую политику в решении важной экономической проблемы, попирая данные науки и опыта, преступая нормы общественной морали.
Что это? Стандартный конфликт между консерватором и новаторами? Попытаемся разобраться в явлении, которое куда сложнее и вреднее обычного консерватизма…
Как уже говорилось, кедр, эта краса Сибири, на свою беду имеет мощный, «кубатуристый» ствол. Пару сосен или пяток пихт надо свалить, чтобы получить столько же «кубиков», сколько дает один кедр. До 1937 года живой кедр вообще было запрещено рубить, а теперь лесозаготовители, уничтожив самые богатые и доступные массивы, дорубаются до гольцов, до запретных ореховых лесов, до приречных и приозерных кедрачей.
Около десяти миллионов кубометров кедровой древесины берется ежегодно в Сибири и Приморье — это больше чем в пятьдесят раз превышает специальные потребности нашей промышленности. Главлесхоз РСФСР, выполняя в одной упряжке с сибирскими совнархозами лесозаготовительные планы, прикрывает бесчисленные огрехи в ведении лесных дел за счет «кубатуристого» кедра. Может ли такая организация искренне стремиться к выработке новых, прогрессивных методов эксплуатации кедровой тайги? Конечно, нет! В истории Кедрограда сыграли свою роль и конъюнктурные соображения. Дело в том, что большая часть кедровых лесов находится в совнархозовской зоне. Если бы кедроградский опыт быстро и окончательно удался, как бы на это посмотрели основные кедроистребители?
Ныне Главлесхоз РСФСР планирует на новой кедроградской территории растянуть опыт еще на семь — десять лет, ставит инженеров перед необходимостью самим вырубить последний кедровый массив Алтая — Пыжинскую тайгу. Да что там Алтай! За эти годы пойдут под топор остатки кедровых лесов всей Сибири. И хотя молодые инженеры, свершившие настоящий гражданский подвиг, уже, можно сказать, добились своего: развили устойчивый комплекс, получили большие прибыли, — не слышно и не видно, чтобы Главлесхоз беспокоился о распространении принципа комплексности хотя бы на принадлежащие ему кедровые леса. Уничтожить кедр куда легче, хотя это противоречит и науке, и требованиям экономики, и нашим законам, и просто здравому смыслу. Это не противоречит только морали, согласно которой «лет на пятнадцать хватит рубить, а там уже нас не будет»