По городам и весям: путешествия в природу
Шрифт:
И хорошо бы тут еще вспомнить гоголевского помещика Костаижогло из второго тома «Мертвых душ». Проезжая через имение Костанжогло, Чичиков видел, что «в самом деле, через все поле сеяный лес — ровные, как стрелки, дерева; за ними другой, повыше, тоже молодняк; за ними старый лесник, и все один выше другого. Потом опять полоса поля, покрытая густым лесом, и снова таким же образом молодой лес, и опять старый. И три раза проехали, как сквозь ворота стен, сквозь леса».
Не придумал ли Н. В. Гоголь сей мираж? Не от хорошей ли мечты эти строки? Нет. И пусть, как считает критика, Гоголь идеализировал своего Костанжогло, но лесных полезащитных полос в степи он не придумывал. Прототипом Костанжогло
«Относительно же лесоводства, труды сии увенчались такими успехами, которые превзошли и собственное ожидание мое, ибо получить пустыню, а через 25 лет пользоваться уже строевыми деревьями, пригодными на жилые помещения и на всякие хозяйственные потребности, есть, конечно, успех, столь же отрадный, сколько удовлетворительный».
И далее идет сведение чрезвычайно важное:
«В уезде нашем довольно известно, что при общих и крайних неурожаях, бывших в 1834, 1835 годах, я имел счастье получать такой изобильный урожай, какой бывает в самые добрые годы».
Великий писатель, «беспощадный сатирик», преждевременно сгоревший, мне думается, от любви к своей Украине и своей России, не мог, видимо, пройти равнодушно мимо чуда, сотворенного его земляками, и я готов это понять…
Начала научного степного лесоводства заложил в знаменитом Великом Анадоле В. Е. Графф (с 1843 года). Пророчески писал позже крупнейший русский лесовод М. Е. Турский:
«Этот лес надолго останется памятником той смелости, той уверенности и любви, с какою впервые взялись за облесение степи».
Напомню также мысли Д. И. Менделеева:
«Вопрос засадки лесом южных степей принадлежит к разрешимым задачам. Опыт Велико-Анадольского лесничества (около Мариуполя) и обсадка Харьковско-Азовской дороги это ясно показали. И я думаю, что работа в этом направлении настолько важна для будущего России, что считаю ее однозначащей с защитой государства».
А в конце прошлого века В. В. Докучаев взялся за преображение Каменной степи, комплексная переделка природы которой завершилась уже в советское время. С 1925 года при активной помощи ученых начала создаваться система лесных защитных полос в Астраханском Заволжье. Работы Богдинской опытной станции, являющейся до сих пор лесным форпостом нашего юго-востока, впервые в мире доказали полную возможность сельскохозяйственного освоения засушливых полупустынь. Тогда же, в двадцатые годы, были заложены опытные лесные участки на полях Саратовской и Ростовской областей, на Бухарских песках. Следуя рекомендациям ученых, вели полезащитные лесные посадки многие сельскохозяйственные товарищества, коммуны, колхозы и совхозы.
Отечественные почвоведение и лесоводство по праву гордятся именами В. Е. Граффа, В. В. Докучаева, П. А. Костычева, Г. Ф. Морозова, Г. Н. Высоцкого, А. А. Измаильского, В. Р. Вильямса. И все эти рыцари русской науки крепили союз степи и леса…
Имя Василия Робертовича Вильямса прочно связывалось и связывается доныне с так называемой травопольной системой земледелия, а вы помните, как громили «травопольщиков»? Чего только не писалось о них в газетах! В травосеянии они будто бы видели панацею от всех бед, якобы разбазаривали пахотные земли, отрицали роль минеральных удобрений и т. д. и т. п. Однако никто и нигде во время того памятного погрома не рассказал новому поколению газетных читателей, что же собой представляла критикуемая агрономическая система, что конкретно она рекомендовала делать на земле. Не мне защищать «травополку», не мне осуждать ее противников, я только процитирую книгу, которая была издана много лет назад:
«В травопольную систему включаются:
а) посадка защитных лесных полос на водоразделах, по границам полей севооборотов, по склонам балок и оврагов, по берегам рек и озер, вокруг прудов и водоемов, а также облесение
б) правильная организация территории с введением травопольных полевых и кормовых севооборотов и рациональным использованием земельных угодий;
в) правильная система обработки почвы, ухода за посевами и прежде всего широкое применение черных паров, зяби и лущения стерни;
г) правильная система применения органических и минеральных удобрений;
д) посев отборными семенами приспособленных к местным условиям высокоурожайных сортов;
е) развитие орошения на базе использования вод местного стока путем строительства прудов и водоемов».
Как видим, суть «травополки» состояла в комплексе агролесомелиоративных мероприятий. Это был реалистический, научный, наверное, единственно возможный для тех времен подход к важнейшему делу. Ведь наша химическая промышленность не могла тогда удовлетворить запросов сельского хозяйства, хотя вильямсовский метод подъема урожайности земель и предполагал применение минеральных удобрений. Необходимо также учитывать, что химия никогда не решит всех проблем. Никакими удобрениями не остановить, например, суховеев, оврагов, песков, пыльных бурь, смыва почв. И не агрономическую систему надо винить в том, что для каких-то районов она обернулась только клеверами (что само по себе было очень неплохо), а кое-где существовала лишь как идеал, пусть и достижимый в принципе.
Конечно, не все в учении Вильямса выдержало проверку временем, не все его рекомендации были правильными, но замена безудержным волюнтаризмом научной агрономической системы вызвала на родной нашей земле тяжелые, подчас необратимые процессы. Заглянем в какой-нибудь целинный район. Сплошная распашка огромных земельных массивов в Павлодарской области, например, шла без предвидения, без научно обоснованных приемов обработки почвы в местных природных условиях, с нарушением самых элементарных агрономических требований. Ученые, агрономы, старожилы предупреждали о возможных пыльных бурях при таком бессистемном подходе к земле. Но трезвые голоса принципиальных людей заглушались, малейшее противодействие немедленно и строго пресекалось. В приказе № 371, скажем, по Павлодарскому областному сельскохозяйственному управлению от 5 сентября 1962 года записано:
«…Крайне плохо ведет вспашку зяби совхоз имени Богдана Хмельницкого (директор тов. Деркачев, главный агроном тов. Кошевой). При установленном задании вспашки зяби 28 тысяч гектаров на 30 августа вспахано только 1700 гектаров».
Агронома Кошевого сняли с работы, исключили из партии. Его преемник решил так сильно не рисковать. А весной черные бури подняли в воздух плодородный слой на площади двадцать тысяч гектаров. Местами почва была выдута полностью, до материнской породы…
От главной темы я несколько уклонился, но это мне надо было затем, чтобы перейти к чрезвычайно важному разговору о судьбе сталинского, как его в свое время называли, плана преобразования природы. В основе этого плана лежали рекомендации травопольной системы земледелия, однако я не буду больше касаться чисто агрономической стороны дела, я возьму лишь вопросы полезащитного лесоразведения.
После грандиозной победы 1945 года, свирепой засухи 1946-го, отмены карточек в 1947 году 1948 год запомнился принятием Государственного плана комплексного преобразования природы. Ясно, что без подписи И. В. Сталина этот План (хочется именовать его с большой буквы) не вошел бы в силу, однако разработан он был учеными и специалистами различных отраслей и направлений.
Советский народ встретил План с энтузиазмом. Научно обоснованная программа улучшения природных условий на огромных территориях, задача подъема урожайности наших земель стала близка сердцу миллионов колхозников, рабочих, лесников, пионеров и комсомольцев, деятелей науки и техники, советских, партийных и государственных работников.