Поцелуй черной вдовы
Шрифт:
Что же делать?
На Кайла напали, и напал перевертыш-медведь, он и сам, она слышала, обернулся. И мало ли чем закончится эта схватка, если она не поможет... Чем именно маленькая лиса могла помочь делу, она и не думала в тот момент, просто должна была выбраться и... что-нибудь сделать.
Да мало ли что!
Просто показалось вдруг важным быть рядом с ним... просто быть...
И спасти.
– А вот и ты, моя маленькая лисичка! – раздалось над ее головой елейным, сладеньким голоском. – Знал, что ты будешь моей.
Это Дагов хозяин ее отыскал и глядел сверху вниз, растянув губы в улыбке. В такой самодовольно-ехидной, что захотелось вцепиться в него и расцарапать лицо... Содрать саму эту ухмылку с бесчестной физиономии.
– Тяжелая, сэр, – крякнул слуга, подхватывая клетку с земли. – А, казалось бы, маленькая такая!
– Просто делай, как говорят.
– Я и делаю, сэр.
Соланж уносили прочь, в темноту, а позади сошлись в схватке два перевертыша. Она слышала рык и удары, а потом страшный треск дерева. И замерла в страхе, представив ужасное: Кайл мертв. Она никогда его не увидит...
По крайне мере, живым.
И от самой этой мысли все ее тело скрутило от боли. Такой острой, что, задохнувшись дыханием, маленькая лиса заметалась по клетке в безумном порыве все-таки вырваться... освободиться...
– Сэр, она ведет себя странно, – послышался голос слуги. – Обезумела, что ли? Может, она того, бешеная, – предположил он с опаской.
– Неси клетку, сказал, и хватит болтать, – огрызнулся хозяин. – Будь она хоть десять раз бешеной, она все равно перевертыш, а я мечтал о такой.
– С-сэр, но мертвая она ведь вам ни к чему? – прозвучал робкий голос.
– На кой мне мертвая девка, дурак?! – вскричал хозяин и обернулся, занеся над головой слуги руку. И увидал в тот же миг неподвижную тушку, лежащую в клетке. – Что с ней такое? Ты сказал, она странно ведет себя...
– И вела, сэр: носилась по клетке, как ненормальная, а потом жмякнулась мордой о прутья и враз притихла. Язык вон... вывалился из пасти...
Толстяк притих, рассматривая лису, и все-таки приложил слугу кулаком.
– Ах, ты ж дурак юродивый, открывай клетку. Немедленно!
Тот опустил клетку на землю и с опаской сказал о замке.
– Мне бы ключ, сэр. – И заранее сгорбился, ожидая удара.
– Похоже, что у меня ключ есть, грязная ты скотина?! Найди что-нибудь и сбивай замок. Да скорее! Если лисица издохнет, я и тебя к праотцам отправлю.
Слуга метнулся туда-сюда и, наконец, нашел камень покрепче, им и стал сбивать злополучный замок. Лисица, к слову, ни разу от этих ударов даже не вздрогнула – никак, действительно, померла. И слуга приготовился к худшему для себя...
Ночь, между тем, вспыхнула всполохами огня, понесло гарью. Хозяин его, глядя на пламя, выругался сквозь зубы...
– Ну, долго еще? – спросил у слуги. – Пора убираться отсюда.
– Еще чуть-чуть, сэр.
И действительно:
– Кровь Христова, да она действительно сдохла! – с недовольством констатировал он. – Вот ведь проклятое невезенье.
– Что же делать, сэр?
Толстяк думал недолго.
– В Темзу ее – и дело с концом.
Слуга вздохнул:
– В Темзу, так в Темзу.
Но не успел еще даже договорить, как «мертвый» зверек подорвался на лапы и скакнул на свободу. Ошалевшие слуга и хозяин только и видели, как метнулся в ночи рыжий хвост, исчезая в клубах застилавшего улицу дыма.
– Вот ведь рыжая тварь, обманула. – Первым пришел в себя, брызжа слюной, обманутый вор. – Прикинулась мертвой, рыжая гадина. А ты, олух, куда смотрел? – накинулся он на слугу. – Должен был сразу понять, что она притворяется.
– Это как же, сэр? Вот и вы ей поверили. Натурально сыграла... Актриса, как пить дать, актриса.
– Ты и сам у меня в актеры подашься, коли ее не изловишь. Беги за ней, ну! И поймай, ее слышишь, без лисицы не возвращайся!
Со скорбным видом, понимая всю тщетность затеи, слуга кинулся к полыхавшему складу.
А лисица тем временем белкой металась в горящем факелом здании и зазывала наружу медведя. Раскаленный докрасна пепел дождем падал вниз, подпаливая звериные шкуры, инстинкт подсказывал уходить, особенно после крика людей, сообщавших, что крыша в скорости рухнет, но Кайл надумал спасать гадкого Дага.
Зачем он ему? Что за нелепейший героизм?
Ей не было дела до приспешника толстяка, зато было – до Кайла.
– Ну скорее же! Умоляю, скорее! – Уже в дверях металась она, то ли крича, то ли тяфкая – одним словом, вопила всем своим существом. Вернее, двумя существами себя: и звериной, и человеческой.
Но крыша рухнула раньше, чем Кайл успел выйти...
Сама она инстинктивно отпрыгнула и в прыжке видела, как отбросило Кайла, ударив балкой в широкую спину. Он упал в стороне от нее и больше не поднимался...
Соланж показалось, она и сама... умерла.
Снова застопорилось дыхание, потемнело в глазах, а язык прилип к нёбу куском мертвой плоти.
– Кааааааааааайл! – в конце концов завопила она, взвыв в совершенно нечеловеческом крике.
И уже подалась в его сторону, когда чьи-то руки ухватили ее...
– Пожалуйста, не убегай, умоляю, – взмолился тоненький голос. – Он велел без тебя не возвращаться, а ты понятия не имеешь, какой он в гневе. Чисто Люцифер!
Соланж узнала голос слуги и в принципе, перекинувшись, справилась с ним бы на раз, но пожалела беднягу. Извернувшись, цапнула его за руку и отпрыгнула в сторону... Вряд ли он знал, чего избежал, отделавшись легким укусом...