Поцелуй черной вдовы
Шрифт:
«Того самого», как сказал о ее матери Фергюс.
Какая насмешка судьбы! И какое счастье одновременно...
Теперь, отложив в сторону прочие вещи и дав себе мыслить трезво, без шор на глазах, она вдруг подумала: ей всегда нравился этот мужчина. И потому раздражал своей, как ей тогда виделось, преданностью отцу и равнодушием к ней...
Ей, должно быть, мечталось о большем, просто она гнала прочь подобные мысли.
А теперь вот расслабилась...
Милый Кайл!
Она коснулась его лежащей поверх одеяла руки и замерла, словно очернила святыню, и ее вот-вот
А снова проснувшись уже в свете яркого дня, мгновенно распахнула глаза.
– Выспалась?
– Ты очнулся!
Прозвучало одновременно, и Соланж утонула в нежности голубых глаз.
– Еще на рассвете, – первым ответил на вопрос Кайл. – Очнулся и не поверил глазам...
У Соланж вспыхнули щеки.
– Я подумала, за тобой нужно... – «присматривать» хотела добавить она, но в итоге сказала другое: – Я хотела быть рядом. – В конце концов, он заслужил эту правду, а ей хотелось эту правду сказать.
Ничто в лице Кайла не изменилось, только рука крепко стиснула ее пальцы, а ищущий взгляд будто ощупал лицо, убеждаясь: она сказала именно то, что хотела сказать.
– Я надеялся, что однажды услышу эти слова, но не мог и мечтать, что так скоро.
– Прости.
Соланж толком не знала, за что именно извинялась – за все недобрые взгляды, насмешливые слова, выстрел в грудь, медвежий зверинец и за холодность этих последних нескольких дней, когда так нелепо отталкивала его, желая доказать и себе, и всему миру, пожалуй, собственную самодостаточность – за все разом.
Но за сердечную слепоту в первую очередь...
– Мне прощать тебя не за что, – сказал Кайл и поднес к губам ее руку. Соланж стало жарче в разы, это сердце в груди зачастило с утроенной силой. – Расскажешь, как я здесь оказался? – с удивительной чуткостью перевел разговор на другое мужчина.
Соланж выдохнула залипшее в легких дыхание и сказала:
– Уильям и тот человек...
– … Нищий из-под моста? – уточнил Кайл. Соль кивнула.
– … Они уложили тебя на Обсидиана и привезли сюда, – досказала она. И продолжила: – Ты был ранен. Фергюс помог вынуть обломок доски, остановил кровь и перевязал твою рану. Я помогала ему.
Кайл улыбнулся.
– Кажется, нам суждено врачевать раны друг друга.
И в этих словах было больше глубинного смысла, чем во всех прочих словах, когда-либо сказанных ими друг другу.
– Выходит, что так, – неловко признала Соланж, и Кайл потянул ее на себя. – Что ты делаешь? – запротестовала она, не особенно, впрочем, противясь. – Твоя рана... она снова откроется...
– Ты залечишь ее... поцелуями. Я уверен. – С такими словами он с нежностью поцеловал ее в губы. Снова как в первый раз. Но и знакомо одновременно. Словно Соланж бесприютная и босая, блуждала где-нибудь на чужбине, а теперь возвращалась домой... К теплу, сытости и достатку. Ее мытарства закончились... – Я люблю тебя, Соль, – раздалось вдруг у самого уха, опалив дыханием щеку... и, как ни странно, громко стучащее сердце. – Я люблю тебя...
Она догадалась...
Но верить боялась.
И задохнулась теперь от эмоций, застопоривших дыхание.
От сотни мурашек, пробежавших по коже, и фейерверка в своей голове, взрывавшегося прямо сейчас, не удалось отозваться ответным, пусть даже самым простым: «И я тебя тоже», так как дверь распахнулась, и в комнату кто-то вошел.
– Так-так-так, – прозвучал насмешливо-осуждающий голос, – весь мир катится в тартарары, а мой подопечный милуется с девушкой. Удивительная беспечность!
Соланж отпрянула в диком смущении и увидела разодетого в дорогую одежду мужчину, глядевшего на них с Кайлом насмешливым взглядом.
Глава 45
Уильям Сесил, лорд-казначей Англии, взирал на смущенных влюбленных своими светлыми проницательными глазами. Одна рука покоилась на эфесе шпаги, другая нетерпеливо постукивала по бедру указательным пальцем.
– Дядя Уильям, – произнес Кайл и попытался принять сидячее положение.
– Нельзя! – несмотря на испуг и смущение, удержала его за плечо девушка.
– Лежи уж, – милостиво позволил незваный гость. – Наслышан о твоих приключениях! Целый склад в доках спалил, важного человека, между прочим, там мертвым нашли, и все, говорят, перевертыши виноваты. Медведи якобы... – Многозначительно хмыкнул он. – Одного мы нашли полуживым, это правда, а второй будто в воздухе растворился. Занятная байка, ты не находишь, племянник?
Соланж с Кайлом переглянулись. Не сразу, но девушка догадалась, кто находится перед ней, и поразилась в очередной раз преображению Кайла: из простого наемника он превратился сначала в аристократа из Сити, а теперь – в племянника самого Уильяма Сесила, правой руки королевы. Есть ли предел подобным метаморфозам?
– Там торговали людьми, как товаром, – отозвался на речь говорившего Кайл. – Я всего лишь пресек незаконную деятельность!
– Ну, во-первых, торговали там не людьми, а перевертышами, – возразил лорд-казначей, – а, во-вторых, ты никоим образом не уполномочен заниматься такими делами. Ты, если на то пошло, вообще должен быть на континенте, разве не так? Сам, помнится, мне сказал, что уезжаешь в Италию на неопределенное время, а теперь мне доносят, что граф Саутгемптон снова в Лондоне, да еще возвратился из Кадиса. Чудеса, да и только!
Кайл снова попытался подняться, и Соланж сунула ему под спину подушку.
– Я могу объяснить... – сказал он.
Его собеседник подхватил живо:
– Уж постарайся. Ведь пока я из кожи вон лезу, пытаясь пресечь заговор против короны и изыскать самые невероятные способы обезопасить Елизавету от возможных убийц, ты занимаешься не пойми чем. В компании той, за которую были заплачены деньги, – взгляд на Соланж, – но которая, вот ведь странность, до меня не добралась. И знаешь, что интересней всего? – Лорд-казначей подошел и присел на стул у постели племянника. – Я начинаю подозревать, что мой племянник пошел против меня.