Почти смешная история и другие истории для кино, театра
Шрифт:
Иллария металась по номеру взад и вперед. Потом пришла, очевидно, к какому-то решению, достала целлофановый пакет и начала складывать в него всяческую еду.
Затем Иллария открыла дверь на балкон, вышла, держа пакет в руках, и закрыла за собой дверь. Балкон сплошняком тянулся вдоль здания гостиницы, но чтобы из одного номера нельзя было забраться в другой, соседний, балкончики разделялись кирпичным барьером высотой в половину человеческого роста.
Иллария поглядела на кирпичное препятствие, подтянулась
— Триста шестнадцать, — считала Иллария, — триста четырнадцать, триста двенадцать, триста десять, триста восемь…
Спрыгнув на балкон номера триста восемь, Иллария выпрямилась и заглянула в окно. Но отсюда ничего нельзя было разглядеть.
Иллария постучала в стекло балконной двери.
И сразу возле окна возникли две вопросительные фигуры — пенсионер и его жена.
— Что вы здесь делаете? — возмутилась Иллария.
— Это я вас хочу спросить, — голос у женщины был визгливый, — зачем вы влезли на чужой балкон?
— Это триста восьмой?
— Нет, это триста десятый!
— Извините, — сказала Иллария, — значит, я ошиблась при подсчете! — И снова полезла через барьер.
— Опять к нему! — заметил пенсионер не без ехидства.
— Это все потому, — заверещала жена, — что теперь все разрешается! Сначала женщинам разрешили ходить в мужских брюках, потом разрешили ходить без брюк и почти без юбок, потом разрешили длинные юбки, а мужчинам длинные волосы, как у девиц! Потом…
— Что будет потом?
— Потом я не знаю, но опять что-нибудь разрешат…
Тем временем Мешков в номере триста восемь уже складывал в портфель бритву, мыло, запасную рубашку, как вдруг… постучали в окно.
Мешков озабоченно обернулся и обнаружил Илларию. Подбежал, распахнул балконную дверь:
— Ну, знаете, с вами не соскучишься!
— Сестра меня заперла, поэтому я с этой стороны. Тут легко, — успокоила Иллария, — между балконами барьерчики невысокие, — и прыснула, — только я сначала в чужой номер угодила… Вот я принесла: здесь сыр «Виола», два яйца, крутых конечно, кусок кекса. В поезде всегда есть хочется.
— А если сестра хватится?
— Скажу, сама все слопала.
— Тогда большое спасибо. — Мешков, не колеблясь, положил пакет в портфель.
— И еще, — набралась храбрости Иллария, — я хочу вас проводить! — И испытующе поглядела на Мешкова. Тот храбро выдержал ее взгляд.
— Значит, давайте сразу смываться, а то Таисия Павловна вас разыщет и опять арестует!
— Правильно, — поддержала Иллария. — Уходим сразу!
Мешков взял портфель, и оба направились к двери.
— Я навязчивая, да? — спросила Иллария.
— Вы выдумщица, вы все про себя
Мешков отворил дверь и… увидел Таисию Павловну, которая сердито выпалила:
— Я жду, чем это все закончится!
— Она совершеннолетняя! — напомнил Мешков.
— Я вполне совершеннолетняя, — повторила Иллария. — Я еду на вокзал, провожать.
— Ах, вы уезжаете. — Таисия Павловна подарила Мешкову обворожительную улыбку. — Я так рада была с вами познакомиться. Счастливого пути. Смотрите не опоздайте на поезд!
Иллария и Мешков шли по улице.
— Вы к Таисии несправедливы, — говорила Иллария, — у нее дарование, она заслуженный деятель. Ее выставляют во всем мире. Я служу таланту, это лучше, чем служить министерству.
— Я не в министерстве, я в тресте. Был бы умный, не сидел бы на ста восьмидесяти, а давно ушел в НИИ и сделал диссертацию. — Мешков сам себе удивился и вспылил: — Слушайте, что это я с вами начинаю разговоры разговаривать?
— Вы ко мне привыкаете, — объяснила Иллария.
— Вот что. — Мешков поглядел на часы. — До поезда еще… тридцать шесть минут, мы можем дойти до вокзала пешком, а там, к вопросу о привыкании, пожмем руки и — никаких телефонов, адресов…
— Вы правы, — согласилась Иллария, — баб, которые на шею вешаются, — их никто не любит!
— Лично я, — рассердился Мешков, — люблю пельмени, дальневосточные, с уксусом и перцем, поговорили, повыясняли, хватит, дальше идем молча…
Здесь им повстречался Лазаренко.
— Уезжаешь?
— Уезжаю.
— Провожаете? — Лазаренко взглянул на Илларию.
— Провожаю.
— Новая прическа вам идет. Общий привет. — И Лазаренко пошел своей дорогой.
Тут Мешков, против собственной воли, поглядел на прическу Илларии.
— Ну что? — Иллария замерла.
— Прическа идет, и мы идем, а то поезд уйдет без меня…
Потом Иллария стояла у вагона и Мешков топтался возле него и откровенно ждал, чтобы она ушла. Вся эта история тяготила его, и он смутно, сам не зная почему чувствовал свою вину и от этого еще больше раздражался.
— Отъезжающие, пройдите в вагон! — объявила проводница.
— Ну все, счастливо! — Мешков взял руку Илларии, потряс, быстро выпустил руку и поднялся по ступеньке вагона.
Вдруг Иллария тоже начала подниматься в вагон.
— Пожалуй, я поеду с вами до ближайшей станции.
— Не надо! — испугался Мешков и стал легонько подталкивать Илларию. — Зачем? Это бред!
— Вы что, спихиваете меня со ступенек?
— Отправляемся! — крикнула проводница. — Товарищи, отойдите от выхода, пройдите внутрь вагона! Вы что стоите на ступеньках? — накинулась она на Илларию. — Вы едете или нет?
— Нет! — поспешно сказал Мешков.
— Я бы поехала, — Иллария улыбнулась проводнице, — только, слышите, он не хочет! — Она спрыгнула на платформу и повернула к вокзалу, не оборачиваясь.