Почти смешная история и другие истории для кино, театра
Шрифт:
Ася. Маме!
Крутилина (не поверила). Маме?
Ася. Я ей всегда звоню, чтобы не волновалась, как я доехала…
Крутилина. Маму любишь — это я одобряю, а кто у тебя мама?
Ася. Воспитательницей работает в детском саду…
Крутилина. А с кем ты спишь, Ася?
Ася (показывает характер). Извините, простите… Мое дело!
Крутилина.
Ася. Могу вас успокоить, Римма Петровна, сейчас ни с кем.
Крутилина. Когда заведешь — тайно мне сообщишь, я проверю по каналам — можно с ним или ни в коем случае… Ты вообще как… сильно слаба на постель?
Ася. Нет, сильно разборчивая.
Крутилина (с сомнением). Зачем же тогда так зад обтянула, во, выпирает, и лифчик надела атакующий…
Ася. На мне нет лифчика, не ношу!
Крутилина. Это почему?
Ася. За ненадобностью, еще неизвестно, кто кого поддерживает.
Крутилина. И действительно у тебя никого, и с последним тоже полный прощай?
Ася. Да, Римма Петровна.
Крутилина. И выпить не любишь, не куришь тоже, да?
Ася. Вы угадали, Римма Петровна.
Крутилина. И книжки любишь читать?
Ася. Насчет этого нет, я больше телевизор…
Крутилина. Ну, слава те господи, а то я подумала, что к нам святую заслали. По-моему, мы тут с тобой хорошо пообщались, по-дружески…
Ася. Вы извините, но вы очень славная женщина, Римма Петровна, хотя вы, наверно, строгая.
Крутилина. О чем мы тут с тобой секретно говорили, и вообще, что мы с тобой тет-а-тетом беседовали, — никому ни словечка…
Ася. Я вообще никогда…
Крутилина. Иди, Мартыненко Ася…
Ася уходит, но, почувствовав на себе пристальный провожающий взгляд, оборачивается. А вот оборачиваться у нас не положено, запомни наизусть!
Ася. Я больше никогда не буду оборачиваться, Римма Петровна, вы будете мною довольны!
Крутилина. И на ходу задом слишком не заверчивай, зазываешь! У нас все эти любовненькие чики-мики строго запрещены! А если с Особо Важной Персоной… Ну-ка, возвратись, я тебе в лицо скажу!
Ася послушно возвращается.
С высокой Особой надо стоять насмерть!
Ася. Буду стоять! Как часовой!
Крутилина. Ты не поняла. Стоять насмерть это обозначает врать до победного конца!
Ася. Буду врать до посинения, а про что?
Крутилина. Ну, допустим, тебя с ним застукали…
Ася. Да зачем он мне сдался, этот важный дяденька?
Крутилина. Предположим,
Ася. Be было ничего и не будет! Все это вы сочиняете! Как вам только не совестно! Это у вас дикообразная фантазия развоевалась!
Крутилина. Очень хорошо, Ася! Иди!
Ася уходит.
Пауза. Некоторое время Крутилина на сцене одна. Сидит себе в кресле, думает. Затем вдруг хлопает в ладоши, негромко хлопает, три раза. И тотчас, неведомо откуда, то ли из воздуха, то ли из-под земли, в зале возникают четверо приближенных — Тамара, Тюбиков, Пряник и 3обова.
Крутилина (с нежностью). Ну, все хорошо слышали?
Тамара. Как вы приказали, Риммочка Петровна, каждое слово и каждый вздох!
Крутилина. А кто нас всех чуть не заложил, кто вдруг фыркнул, как лошадь?
Никто не признается.
Я этот фырк сразу узнала.
Тамара. Ну я… я, Риммочка Петровна, ну, не выдержала, как она наврала, что мамочке будет звонить… Кто это с таким лютым сексом звонит мамочке?
Крутилина (Прянику). Шеф-повар, проснись и зафиксируй — Тамару за нарушение секретности на две недели лишить зернистой икры!
Тамара (в панике). Риммочка Петровна, зачем же так строго?
Тюбиков. Дежурный телефонный техник — болван, надо было установить — какой она номер наберет, и записать разговор!
Крутилина. Вот ты там с ним, Всеволод Иванович, и разберись… Ну так что же, прислали нам новую официантку, что она есть — гадюка и сколопендра или просто девка-дурочка? Доктор!
Зобова. Я только первые беглые наблюдения — давление 120 на 80, пульс — 72 удара в минуту, в легких чисто.
Тамара. Как вы это на расстоянии делаете, Наталья Владимировна? Каждый раз удивляюсь!
Крутилина. Тамара, смолкни, у нас не шу-шу на скамеечке, у нас совещание!
Зобова (продолжает). Зубы свои, вверху слева резец — нерв удален, поставлена стандартная пломба, мышцы тела развиты выше среднего, возможно, занимается спортом, словом, здорова она, как солдат — отличник боевой и физической подготовки!