Подглядывающая

Славина Анастасия

Снова этот дом. Эта квартира. Эта ванная.

Все заново.

Голова тяжелая от недосыпания и пережитых эмоций – но я знаю, что не засну.

Надо чем-то себя занять. Книги, фильмы, переводы – все не то. Это не позволит забыть.

Медленно убираю ладони от лица. Смотрю на свое отражение. Тушь потекла. Черные разводы на бледном лице. Паника в глазах. Растрепанные волосы. Я – пугало. Уродливое и немое. Кому я нужна? Какого черта все это нужно мне?!

В груди начинает клокотать. Из нее пытаются вырваться слова, но для меня

выражать свои мысли вслух – это как пытаться катить квадратное колесо. Только если…

А если выражать мысли буквами?

Разуваюсь на ходу. Бросаю куртку на спинку стула. Размазывая слезы по скулам, открываю ноут.

Я так тороплюсь набирать пароль, что мне приходится повторять попытку трижды.

Захожу в аккаунт – и на меня сыплются сообщения от Сергея: «Как прошла ваша первая ночь в новом году?», «Эмма. Приходите, я очень жду», «Уже полдень, вы все еще спите?», «Просыпайтесь, я приготовил вам кофе». Фотография большой кружки кофе, а рядом, на столе, – солнышко из желтых скрепок, сцепленных друг с другом. «Сегодня в Питере – солнечно. Я смотрел прогноз – у вас тоже)», «Эмма. Я заказал себе пиццу на обед. Оставить вам кусочек на завтрак?», «Эмма», «Эмма», «Эмма», «Уже почти полночь, наступает день номер 0», «Спокойной ночи, Эмма», «Доброе утро!», «Я просто вас жду», «Нет, вру. Я не нахожу себе места. Где вы? Как вы?», «Эмма!», «Эмма, Эмма, Эмма, Эмма», «Я буду ждать, пока вы не придете, я никуда не денусь», «Сегодня снова солнечно», «Еще четыре часа – и будет ровно двое суток без вас», «Я жду вас», «Я жду вас…», «Если бы вы только знали, как сильно я вас жду».

Never111: Я здесь.

Серый: Эмма! С вами все в порядке?

Never111: Нет. Не в порядке.

Серый: Рассказывайте. Все.

Серый: Не молчите, Эмма!

Серый: Давайте, я буду задавать вам вопросы. Ладно? Ну, хотя бы кивните)

Серый: Эмма, я бы очень хотел оказаться рядом с вами. Но… вам придется это представить. Где вы находитесь прямо сейчас?

Never111: За своим рабочим столом.

Серый: У вас ноут?

Never111: Да.

Серый: Берите его и идите на кровать в спальню.

Серый: Эмма.

Серый: Берите ноут.

Never111: Беру...

Серый: Идите. Включайте в спальне свет. Включили?

Never111: Да.

Серый: Я сажусь у изголовья кровати, подкладываю подушку себе под спину. Вторая есть?

Серый: Эмма!

Серый: Вторая подушка есть?

Never111: Да.

Серый: Тогда я взбиваю ее и кладу возле себя. Теперь иди ко мне. Садись рядом. Села?

Never111: Да.

Серый: Хорошо. Теперь я обнимаю тебя – клади голову на мое плечо.

Never111: Так неудобно набирать текст.

Серый: Устраивайся, как удобно. Но я обязательно должен тебя обнимать. Напиши, когда получится.

Never111: Получилось.

Серый: Итак, Эмма. Что происходит с тобой каждый год 2 января?

Я тяжело вздыхаю. Касаюсь пальцами клавиш, но не знаю, что написать.

Серый: Эмма. Пиши первое, что

приходит на ум. Я разберусь.

Свет лампы режет глаза. Но хорошо, что Сергей заставил ее включить. В темноте все было бы иначе. Стягиваю покрывало – и укутываю им плечи. Теперь объятия Сергея ощущаются лучше.

Never111: Второго января обостряется еще один мой дефект.

Серый: Еще один?

Never111: Да. Я не говорила тебе, но у меня проблема с речью.

Серый: Серьезная? Не заметил у тебя никакого дефекта)

Never111: Более чем серьезная. Такая, что, пока я спрашиваю на остановке, куда идет автобус, уже приходит следующий. Я заикаюсь, запинаюсь – и черт знает, что еще я делаю со словами.

Серый: Это врожденный дефект?

Never111: Нет.

Серый: Что же с тобой произошло, Эмма?

Вот он – этот вопрос.

Сглатываю ком в горле.

Я даже в мыслях отвечаю на него, запинаясь.

Собираюсь духом, будто перед прыжком в ледяную воду.

Never111: Это случилось восемь лет назад.

Never111: Я возвращалась из универа. Второй курс. Март. Солнце. Помню, ботинки намокли, но все равно радостно. Пахло весной – впервые в том году. Такой запах… словно впереди ждет только хорошее.

Never111: Подхожу к своему дому. Возле моего подъезда – толпа. Сразу холодок внутри... Словно вдруг зима вместо весны.

Я прижимаю руку к груди. Ладонь, словно свинцовая, – тяжелая, давит.

Never111: Мне кто-то кричит: «Не ходи!», но я уже там, внутри кольца. Я уже вижу его. Он лежит вниз лицом, но я знаю, что это он. Самых близких людей – чувствуешь.

Перестаю строчить по клавишам. Что-то душит внутри, не дает дышать. Больно.

Серый: У тебя стоит звуковое оповещение моих сообщений? Если нет, то поставь.

Серый: Эмма.

Серый: Пожалуйста.

Ставлю – машинально, не отдавая себе отчета. Прикрываю глаза.

Сигнал. Сигнал. Сигнал.

Вытираю слезы.

Серый: Кто это был?

Серый: Твой парень? Друг?

Серый: Эмма, не молчи!

Never111: Брат. Старший. Он мне и за отца был, которого я не помню. И за мать, которая разрывалась на двух работах.

Серый: Что с ним произошло?

Never111: Не знаю. Никто не знает. Упал с крыши – вот и все. Что он там делал? Почему полез?.. Да это и неважно уже.

Never111: Когда я это увидела... я какое-то время дышать не могла. Потом дыхание вернулось. А речь – нет.

Never111: Несколько дней я вообще не говорила. Такое ощущение было… будто я превратилась в звук – как в снятой телефонной трубке. Пиииииии… Я не знаю, как это лучше описать. Звук и чернота.

Never111: Из этой черноты меня вытащил Костя – лучший друг брата, его однокурсник. Он все время был рядом со мной – разве что ночевать не оставался. Приходил – и просто сидел возле меня – часами. Что-то по дому помогал. Помню, кормил меня супом. Я снова говорить начала благодаря Косте. Ну как говорить – произносить звуки.