Подселенка
Шрифт:
«Царский сын Куша», извинившись, встал, однако к нему быстро подошёл распорядитель, сказав, что есть ещё желающие сыграть именно с ним, и попросил остаться.
Повернулась к Аапехти, который почтительно держался на расстоянии во время нашей беседы с наместником. И хотя за столом, в самом дальнем его конце, у него было место, как только мы сели «играть», жрец переместился поближе к нам, встав рядом с телохранителями.
Повинуясь моему знаку, он приблизился и, «пошептавшись» с животным, взял кошку на руки. Я медленно поднялась и, кивнув склонившимся мужчинам, направилась к мужу.
– Очень хочу спать. Буду
Получив в ответный кивок, направилась к себе. Силы как-то резко оставили меня, потому, когда меня обмывали и готовили ко сну, была в заторможенном состоянии. Великая Миу не отходила от меня ни на шаг. Спрыгнув с рук Аапехти ещё в саду, она слишком явно выразила своё желание пытавшимся её забрать жрецам Хатхор и проследовала за мной. Тихо прождала все процедуры, коротая время за вылизыванием себя любимой.
Пытаясь улечься поудобнее, обдумывала преследующую меня мысль. Почему даже люди со стороны уверены, что, как и после смерти Сменхкары, чати с военачальником опять будут раскачивать царство? Ведь «дедуля» заявил о какой-то договорённости между нами. Может, и с Хоремхебом существует такая? Замечая всевозможные странности, «мягким местом» чую наличие неких дополнительных «игроков». Но сволочная Ба отказывается помочь, чтобы их выявить. Хотя… наверняка никакая сделка не заставит ни одного из старых шакалов отказаться от сладкого желания занять трон. Всё равно их нельзя сбрасывать со счетов. Сетов гадюшник!
Уткнувшись в мою подмышку, рядом расположилась Миу, демонстрируя, что решила сменить место пребывания. Главное, чтобы на грудь ночью не перебралась. От тяжести «оракула» и задохнуться можно. Но само её присутствие успокаивало. Хоть в этой же комнате, «охраняя мой сон», спали ещё несколько женщин. Надеюсь, хотя бы пушистая хранительница не даст умыкнуть меня в ночи.
Утром после всех уже ставших привычными процедур отправилась на кухню. Пока одна рабыня растирала для меня зёрна, другую отправила за песком. Естественно, джезвы [20] тут ещё не знали. Пришлось приспособить маленький глиняный горшочек. Вскоре вокруг поплыл умопомрачительный кофейный запах.
20
Джезва или турка – посуда в виде ковша для приготовления кофе. Традиционно изготавливается из кованой меди.
– Что это, моя госпожа? – Аапехти, как всегда, появился вовремя. Видно, не найдя меня на террасе, отправился на поиски.
– Нравится аромат?
– Он будоражит, моя царица!
Разлила немного свежезаваренного напитка в две самые маленькие чашки, какие мне предложили на выбор.
– Но он горячий!
– Идём на террасу, как раз чуть остынет.
Приказала поднять туда же поднос с горячим песком, оставив в уголке горшочек с оставшимся кофе. Наверху нас уже ожидали дамы. Привычно расположившись, предложила и Аапехти присесть за стол. Жрец долго мялся, но всё же разместился рядом.
– Храни меня Баст, какая горечь! – воскликнул он, наконец, сделав большой глоток. До этого мужчина наблюдал, с каким удовольствием я употребляла содержимое своей чаши. – Божественная! Как вы можете
Выразиться хуже ему не позволяло воспитание, как и плеваться, в присутствии царицы. Потому он запил горечь соком, тут же поданным расторопной рабыней. Стараясь удержать лицо, жрец наблюдал, как я продолжаю прикладываться к напитку, и судорожно пил свой сок.
По моему знаку мне передали чашу Аапехти с оставшимся кофе. Приказала подать другую побольше размером и налила ещё немного кофе из горшочка, добавив к остаткам. Положила туда молоко и мёд, что стояли передо мной на столе. Попробовала и добавила ещё молока. Затем вновь предложила это жрецу.
– Думаю, так тебе больше понравится, – произнесла с улыбкой.
Настороженно поглядывая на меня, мужчина всё же сделал глоток. Глаза его широко раскрылись.
– Какой необычный вкус!
Манифер с Субирой тоже выразили желание попробовать сладкий вариант. На это Пия осуждающе воззрилась на женщин. Она уже видела до этого искривлённое лицо жреца, так что даже хорошо пахнущая, но непонятная жижа её не привлекала.
Со вздохом пожертвовала оставшимся кофе. Хранительница ключей предпочла больше молока, а хозяйка оказалась сладкоежкой, сделав выбор в пользу мёда.
– Я чувствую прилив сил, моя госпожа, – заявил Аапехти после завтрака, когда начал урок чтения.
– Да. Кофе бодрит. Но надо знать меру. Сердце может не выдержать.
– Многое в нашей жизни полезно в малых количествах и смертельно в большом, – философски заметил жрец.
Спустившись после «благословления» с крыши, обнаружила, что нас ожидает невысокий худой мужчина. Охрана неодобрительно на него косилась, заметно напрягаясь, словно чувствуя от него угрозу. Встав на колени, тот протянул свиток, который передал Аапехти один из чёрных воинов.
– Это послание от Нефербентепа, моя госпожа. Настоятель пишет, что посылает божественной обещанных людей.
– И где же остальные? – спросила у мужчины.
– Ждут в трактире, на левом берегу, всемилостивейшая, – ответил тот, не вставая с колен.
Дав знак посланнику подняться, приказала перенести кресло почти впритык к балюстраде. Лишние уши охраны были мне ни к чему. Аапехти привычно разместился за спиной.
– Как твоё имя?
– Зубери, Великая госпожа.
Хм… «сильным» его никак было не назвать. Жилистым, да. Но учитывая, что передо мной стоял воин храма и даже, скорее всего, глава отряда, от такого можно было ожидать любых сюрпризов. Я уже привыкла, что в основном имена в Та-Кемет таили в себе скрытый смысл.
– Ты знаешь, зачем был послан ко мне?
– Конечно, божественная. Обучить тех, кто будет потом охранять покой великого дома.
– Не только, – сообщила, немного подумав. – Будет несколько групп людей, которых нужно учить раздельно. Наймите в предместье нужное количество разных домов, подальше друг от друга, где будете проживать вместе с учениками.
Зубери молча поклонился. В глазах проявился интерес.
– Первая часть должна быть нашей тенью, – и начала рассказывать ему всё, что почерпнула в своё время из фильмов и книг об охране важных персон. – Вторая группа – разведчики. Я должна знать о жизни всех, кто вызовет мой интерес. Но сам человек даже не должен этого почувствовать. Тут скорее нужен ум. Таких я не могу тебе обещать, скорее ты приведёшь их мне.