Подселенка
Шрифт:
– Моя госпожа, думаю, братья смогут помочь с такими людьми, – послышалось из-за спины.
– Это отличная идея, Аапехти.
– Это могут быть простые люди? Или Великая госпожа настаивает на аристократах?
– Нет, Зубери. Это должны быть умные, пронырливые, при этом незаметные. Но самое главное для обеих групп – верность великому дому.
Мужчина молча поклонился. Я же вспоминала советские шпионские фильмы… закладки тайников, многоуровневые передачи информации, явки и пароли… По мере моего рассказа в глазах храмовника зажигался всё больший восторг.
– Знания
– Ты забываешь, Зубери, – широко улыбнулась, таинственно прошептала, – я оракул Исиды!
Мужчина быстро поклонился, скрывая ухмылку. Аапехти же пытался сохранять невозмутимое лицо.
– Ну и третья команда – это будут мои бывшие телохранители, – тут храмовник резко посерьёзнел. – Царству не нужна их бессмысленная смерть. Научи их выживать. К концу сезона сева, когда повелитель отправится к войскам, они должны быть самыми опытными убийцами, способными выжить даже в присутствии Сета.
Усмехнувшись, Зубери низко поклонился, высказывая этим готовность действовать.
– Если что-то понадобится, обратись к Аапехти, он сможет донести до меня твои нужды. Я дам повеление своей хранительнице ключей от амбаров при свидетельстве этого жреца, что вы получите всё необходимое.
Через несколько дней, занятых старательным изучением чтения и тренировками в письме, Манифер отчиталась, что оплатила аренду трёх небольших загородных имений в часе езды от острова. Два располагались на левом берегу и одно на правом.
Как раз на следующий день прибыли обещанные наместником люди. Но «царский сын Куша» решил не ограничиваться запрошенным, и командир нового отряда доставил мне несколько роскошных сундуков. Пара из них были наполнены благоухающей миррой и ароматными маслами. Ба подсуетилась, сообщив, что это невероятно дорого: производство было слишком трудоёмким и долгим.
Второй «подарок» больше впечатлил мою ключницу. Инкрустированный яшмой ларец был забит красивыми серьгами и браслетами. Больше всего меня заинтересовал небольшой кулон-скарабей из бирюзы. Его крылья раздвигались, и скрытую полость можно было использовать для хранения чего-то миниатюрного.
Несколько дней до окончания декады прошли в тишине. Порой на уроках Аапехти поглядывал на меня как-то заговорщицки. Расспросы ни к чему не привели. А в наступивший выходной он сообщил, что должен отлучиться.
Кстати… неделя здесь длится десять дней с одним выходным по окончании. Ровно три недели в месяце. Весьма удобно. Это потом евреи, «погостив» в Та-Кемет, придумают свою неделю длиною в семь дней. Почему семь? Рабочих дней меньше.
За это время я стала уже немного понимать тексты. Пишу ещё очень отвратно. Аапехти сказал, что за подобные «каляки» в школе писцов нещадно наказывали.
Оказывается, мне для учёбы выдали местный поэтический сборник. Скорее всего, пафосная словесность Востока пошла именно отсюда. Столько эпитетов и рафинированного славословия, что я просто не выдержала, попросив сменить «учебник».
Поэтому первый день рабочей недели ожидала с интересом. Может, расщедрятся на что-то полезное из библиотеки братства?
Папирусы очень дорогие. Храмы зарабатывают на них огромные
Манифер, к примеру, весьма экономна и заставляет очищать присланные папирусы от старых текстов и использует повторно для записей. С одной стороны – сберегает мне много колец… а с другой… никакого информационного архива и ревизию не провести!
Наконец, к завтраку прибыл Аапехти. Важно промолчав всё время приёма пищи, он дождался, когда нас оставят наедине (ну, не считать же четверых охранников, двух рабынь с опахалами и парочку служанок у стены).
Я уже изнывала от нетерпения, когда мужчина, наконец, щёлкнул пальцами, вызывая своего юного помощника.
Парнишка шёл медленно, аккуратно неся на вытянутых руках плетёную корзину, накрытую крышкой. Он смотрел на предмет в своих руках, как сапёр на мину замедленного действия, не уверенный в том, не взорвётся ли эта гадость прямо ему в лицо.
Сопровождала его невысокая хрупкая девушка. Её утончённые черты были как будто высечены из мрамора песочного цвета. Отрешённое выражение лица придавало ей какой-то потусторонний вид.
Помощник, не доходя до меня, поклонился, стараясь не уронить свою ношу. Девушка же медленно скользнула на колени, уложив лицо в пол.
– И что это значит? – поинтересовалась у Аапехти.
– Братство долго думало, как защитить вас, моя госпожа. Но, когда вы рассказали о своём видении, один из старших понял значение. Отправившись в храм Рененутет [21] , он получил подтверждение. Там ожидали новый приплод и была уже обучена хранительница.
– Я не очень понимаю тебя, Аапехти, о чём ты говоришь?
– Она всё объяснит, – показал жрец рукой на стоящую на коленях девушку.
Получив разрешение встать, та забрала корзину у юноши, который вздохнул с облегчением, избавившись от ноши. Девушка опустила её к моим стопам и, сняв крышку, вытащила два яйца. Любовно взглянув на них, протянула ко мне.
21
Рененутет – «дающая имя» или «кормящая змея» – древнеегипетская богиня плодородия, изображалась в виде змеи или змееголовой женщины, вскармливающей своим молоком младенца-фараона.
– Скоро родятся ваши защитницы, великая госпожа. Лучше всего, если это произойдёт в ваших руках, или же нужно хотя бы присутствовать.
Я приняла из её рук этот странный дар и застыла, удивлённо их разглядывая.
– Вы не волнуйтесь, божественная, я буду о них заботиться и обучу вас общаться.
– Аапехти, скажи мне, что это не то, о чём я думаю.
– Моя царица, вы же помните, это было желание богини!
– То есть, – прошептала с ужасом, – это яйца кобры?