Ты погляди, как под лунойКипит и пенится волнаИ как, объята тишиной,Потом смиряется она.Вот так, среди житейских вод,Игрушка радостей и бед,Мгновенно смертный промелькнет,Чтоб кануть зыбким волнам вслед.
Не надо слов: все так понятно.Нас истомил взаимный плен.Я сердце шлю тебе обратно,А ты верни мое взамен.Мы знали в полной мере счастье.Пора расторгнуть узы сна:Мрачна, как зимнее ненастье,Была бы вечная весна.Я слышу снова зов скитаний.Но — верь — я не ищу инойПодруги — преданней, желанней:Прельщен я только новизной.Итак, приют любви покинемИ, разлучась, пойдем с тобой,Не отягчеппые уныньем,Ты — той,я — этоютропой.В
короткой вспышке страсти яройНе пострадал никто из нас:Ты не утратила ни чары,Ничуть мой пламень не угас.Не опалили поцелуиЛиловый розан губ твоих,И сладость сохранил былуюТвой вздох, мечтателен и тих.Прощай! Когда любовь другаяК себе скитальца призовет, —Минувшего не отвергая,Шепну я (знаю наперед):«Был много ярче твой румянец,Чем этот, бледный, неживой,Твой взгляд, и влагой притуманясь,Сиял яснее синевой».Прощай! Всему конец. ОтнынеМеж нами — отчужденья лед.Другой в ликующей гордынеТвой стан руками оплетет.Но, вспоминая все, что было,Ты вдруг поймешь, печаль гоня, —В нем нет и половины пыла,Переполнявшего меня.
226
К… — Стихотворение существует во множестве вариантов.
Рассказывают о юноше, который потерял разум из-за того, что возлюбленная его умерла, и потом исчез из среды друзей; после этого о нем никогда уже не слышали. Так как он нередко говорил в бреду, будто девушка не умерла, а ушла к Унылой Топи, то предполагали, что он отправился скитаться в эти мрачные дебри и умер с голоду или погиб в одной из страшных трясин.
227
Послания, оды и другие стихи —Сборник опубликован в 1806 году.
228
Баллада. Озеро Унылой Топи. — Опубликована в цикле «Стихи, относящиеся к Америке». В 1803–1804 годах Томас Мур побывал в США. Большая Унылая Топь расположена в десяти — двенадцати милях от Норфолка, в штате Виргиния.
«Для горячей и верной души холоднаМогила была, как лед.К Унылой Топи ушла онаИ всю ночь в огнях светляков однаВ каноэ белом гребет.Я скоро увижу ее светляков,Услышу всплески весла,И мы будем вдвоем, а при звуке шаговЯ найду ей в ветвях кипариса кров,Чтобы смерть ее не нашла».Унылую Топь отыскать спеша,Он уходит, и путь тяжел:Сквозь густой можжевельник, сквозь лес камыша,По болотам, где змеи плодятся, киша,Где еще никто не прошел.И когда, от усталости сам не свой,Он пытался сомкнуть глаза,Его осыпала жгучей росойИ точила по капле слезу за слезойНесущая смерть лоза.А рядом в кустах шевелилось зверье,Над ухом шипела змея.Но он пробуждался, твердя свое:«О, скоро ли в белом каноэ ееНа озере встречу я?»Он к озеру вышел. Сверкнул и погасВ вышине метеор золотой.Он сказал: «Вот любовь моя! В добрый час!»И окликнуло эхо ее сто разНад тусклой ночной водой.Из коры берез он сделал челнокИ отплыл от берега прочь.Вдаль, вдаль его след метеора влек.Были тучи темны, и ветер жесток,И его поглотила ночь.Но индейцы-охотники, верно, не лгут,Что в глухую ночь без луныНа озере видны то там, то тутЭти двое, что в белом каноэ гребут,Светляками озарены.
Будь ты землей среди зыбей,А я — прибрежною волной,Я никому б не дал к тебеПодплыть, мой берег дорогой.Будь ты жемчужина и будьЗлатистой раковиной я,Тебя в объятия замкнутьЯ мог бы, милая моя!Будь померанцем я в цвету,А ты в листве моей цветком,Твой аромат и красотуЯ б не делил и с ветерком.О, не склоняйся над водой,Чтобы горящее стеклоДыханье груди молодойИ взор твой выпить не могло.И блеск волос, и пурпур щекТак повторяет эта гладь,Что я бы с радостью в потокТвой образ ринулся искать.Блаженный ток! Могилой мнеИ брачным ложем стал бы он,И смерть нашел бы я в волне,Твоею тенью поглощен.Смотри, как светится, синея,Вода сквозь ветви ризофор.Так в шелковых ресницах НеяСкрывает свой горящий взор.Любовь моя! Везде, вездеЕсть след, оставленный тобой.Твои лучи — в любой звезде,Стыдливость — в лилии любой.И без тебя в природе нетВсего, что блеск и красота,И нега чувств, и мысли свет —Но ты повсюду разлита.
229
«Будь ты землей среди зыбей…». — Опубликовано в цикле «Оды к Нее». Имя Нея заимствовано из «Медеи» Эврипида (стих 967). В подзаголовке Мур сообщает, что цикл написан на Бермудских островах.
Это остров любви, это остров чудес,Сопричастный лазурному небу.Он
пучиной объят, так силач ГеркулесОбнимает красавицу Гебу. [231]Знаю, хижины ваши — бальзам для очей,Ваши песни — услада для слуха,Но, привычные к зною полдневных лучей,Вы не знаете Снежного Духа!Белый пух его крыльев, как скатный жемчуг.Как улыбка любимой, блистает,И на травы земли ниспадает он вдруг,Как твой шепот на душу, — и тает.О, лети в те края, где рождается годНа широкой студеной постели.Мил твой Остров Чудес… Но снега непогодНе гостят в вашем знойном пределе.Сладко видеть, как, ветром рассветным влекомСнег, раздвинув ночные туманы,Вновь терновник укрыл серебристым платкомБудто юную жрицу Дианы!Но не думай, что зябкая эта вуальВозвещает начало разлуки;Нежным чудом вплывут в твою душную дальДуха Снежного белые руки!Устремись в его край, к его долам гряди,Пусть исплачется мглою земною!Вознеси белизну своей юной грудиНад непрочной его белизною.О, как сладко проступит твой узенький следНа мерцании нежного пуха,Островку твоему в свете равного нет,Но не знает он Снежного Духа!
230
Дух снега. — Опубликовано в цикле «Стихи, относящиеся к Америке».
231
…так силач Геркулес // Обнимает красавицу Гебу. — По позднегреческому мифу, Зевс сделал Геракла бессмертным и взял его на Олимп, где ему в жены была дана Геба, богиня юности.
Шествуй к славе бранной,Только, мой желанный,Помни обо мне.Встретишь ты стройнееКраше, веселее:Помни обо мне.Ярче будут платьяИ смелей объятья В дальней стороне!Только, друг мой милый,С прежней, с давней силойПомни обо мне!Меж цветов и тернийПод звездой вечернейВспомни обо мне!Без огня и света,Твоего привета,Вянут розы летаВ сумрачном окне:Я их вышивала,В них любовь вплетала:Помни обо мне!В миг, когда в просторахГрустен листьев шорох,Вспомни обо мне!И, когда ночамиСпит в камине пламя,Вспомни обо мне!Вечером угрюмым,Весь придавшись думамВ горькой тишине, —Вспомни, как, бывало,Я тебе певала, —Вспомни обо мне!
232
Из «Ирландских мелодий»— Цикл написан в основном в 1806–1828 годах, но добавления в цикл продолжались вплоть до 1835 года, причем, как объяснял сам Томас Мур, запоздание публикаций вызвано было его нежеланием «разлучать слова с напевами», то есть издавать их без нот.
Отважного Брайана славу воспой,Хоть в полузабытом боюПогиб под Мононией [234] этот герой,Покинув Кинкору [235] свою.Он пал — и его закатилась звезда,Но нам его светят дела,И славы частица его — навсегдаВ мечи нашей битвы вошла!Монония! Нивы и горы вдали,Далекие отблески гор…Кто знал, что тиран в прах родимой землиВпечатает рабства позор?Нет! Вольность сияет и нынче, как встарь;Так датчанам молвить успей,Что лучше возлечь на Отчизны алтарь,Чем сгинуть в железах цепей!Соратников раненых память жива, [236]Когда в поражения дниОт крови их стала багряной трава,Сражались без жалоб они.То солнце, что наши ласкает мечи,И их озаряло тела, —Под Осори пали… О них не молчи,Их гибель не тщетной была!
233
Военная песнь. Отважного Брайана славу воспой!. — БрайанБоронхе — ирландский монарх, убитый в битве при Клонтарфе в начале XI в. после того, как разбил датчан в двадцати пяти сражениях.
234
Монония— Мюнстер (прим. Томаса Мура).
235
Кинкора— дворец Брайана.
236
Соратников раненых память жива… — Когда возвращавшиеся с битвы при Клонтарфе отряды Брайана были застигнуты врагом, раненые, которых, по преданию, было около восьмисот, стали сражаться вместе со здоровыми.
Эрин! В слезах улыбаешься ты
Перевод А. Голембы
Эрин! [237] В слезах улыбаешься тыРадужной аркой живой высоты.Так сквозь рыданиеБлещет сияниеСкорбной мечты.Эрин! Не высохнут слезы твои!Эрин! Улыбкой печаль не зови,Прежде чем, светлуюИ семицветную,Вскинешь — заветнуюАрку любви!
237
Эрин! — Ирландия.
О, не шепчи его имя
Перевод М. Алигер
О, не шепчи его имя, пускай оно в сумраке спит,Там, где холодный, бесславный прах его бедный зарыт.Смутны, тихи и печальны, катятся слезы из глаз,Словно роса, что ложится на могилу в полуночный час.Но от студеной росы, что плачет во мраке ночей,Ярче могильные травы встанут в сиянье лучей;Так и печальные слезы, которые тайно мы льем,Делают ярче в душах вечную память о нем.