Похититель бурбона
Шрифт:
– Леди Тамара, вот вы где. Мы думали, вы сбежали от нас. Вы опоздали, - сказала прислуга.
– Опоздали на собственную свадьбу.
– Простите, - извинилась она.
– Я отправилась на прогулку и заблудилась. Я грязная? Мне нужно переодеться?
– Ох, нет… - Прислуга шагнула назад, посмотрела на Тамару и улыбнулась.
– Вы так красивы.
– Милорд сердится на меня за то, что я заставила его ждать?
– Он будет ждать вас вечность. Вы это знаете. Но гости беспокоятся, и ваш отец протоптал дырку в ковре.
– Папочка здесь?
– Думаете, ваш отец пропустил бы вашу свадьбу?
– Отведи меня. Отведи сейчас же. Я не знала, что он придет на свадьбу.
– Ни за что на свете не пропустил бы, сказал он. Даже из-за собственной смерти.
Тамара последовала за служанкой по коридору. Она поняла, что может нормально идти, без боли. На самом деле, она могла бежать почти вприпрыжку, желая как можно скорее увидеться отцом. А вот и он, красивый, каким она запомнила его, величественный как король, с темными вьющимися волосами и сияющими темными глазами, в темных сапогах на сильных длинных ногах, вытаптывающих дыру в красном ковре.
– Папочка!
– Тамара бросилась в его объятия, и он крепко обнял ее, так крепко, что она еле могла вздохнуть. Но ей не нужно было дышать. Ей просто нужен был папа на ее свадьбе.
– Вот моя красавица.
– Он раскачивал ее в объятиях.
– Не думала, что ты приедешь.
– Я приехал, ангел. Не мог допустить, чтобы ты вышла замуж без меня.
– Он отстранился и держал ее за плечи.
– Ты такая красивая.
Она снова посмотрела на себя. Он прав. Она была красивой. Она увидела свое отражение в зеркале в коридоре. Платье мерцало как полная луна в ясную ночь, наподобие серебристо-белого цвета, который она видела только во сне. И ее рыжие волосы струились густыми волнами по спине. Белая фата покрывала волосы, и, когда придет время идти по проходу, она закроет ей лицо, но только для того, чтобы муж ее поднял, как только он станет ее мужем.
– Я не хотела заставлять тебя ждать, - сказала она.
– Я… - Она остановилась.
– Не помню. Я гуляла, и я не помню.
– Ты здесь. И это единственное, что имеет значение. Ты готова?
– Да, - ответила она.
– Если ты готов, то и я тоже.
– Ты любишь его?
– спросил папа. Он был таким красивым в сапогах до колена, начищенных до зеркального блеска, и черных брюках, черном жакете и шейном платке.
– Я буду любить его всю свою жизнь.
– Тогда да, я готов.
– Отец широко улыбнулся и опустил фату на ее лицо. Затем он кивнул лакею, который открыл дверь. Музыку, которую она слышала, исходила отсюда, из бального зала. Струнный квартет, две скрипки, альт и виолончель играли негромкий свадебный марш, и на мгновение его заглушило шуршание ног многочисленных гостей в нарядах, которые обернулись посмотреть на юную невесту Жюльена Сент-Круа, идущую под руку с ее привлекательным отцом.
Ох, как они ахнули при виде нее. Она услышала их вздохи, хотя не видела их лиц. Фата мешала, и все, что она видела, это тени.
– Я не вижу, папочка. Не дай мне упасть.
– Никогда, мой ангел.
– Это правда? Мужчина, за которого я выхожу, сын графа?
– Барона, любовь моя. Он барон. Для тебя только лучшее.
– Разве дедушка не барон?
Отец не ответил. Может, он не услышал ее из-за музыки. Шагая под
Отец остановился, и она остановилась. Вот и все.
– Будь хорошей девочкой с твоим мужем, - прошептал ей на ухо отец, затем поцеловал в щеку через фату.
Время пришло. Фата была поднята, и она улыбнулась мужчине, который будет ее мужем.
Улыбка покинула ее лицо.
– Леви?
– Ржавая, ты прекрасно выглядишь.
– Нет, - ответила она, мотая головой.
– Я не могу выйти за тебя. Я тебя ненавижу.
– Не прилично говорить такое своему мужу.
– Я не выйду за тебя. Я никогда не выйду за тебя.
– Слишком поздно, - заметил он.
– Мы уже женаты.
– Как? Я не… Когда?
– Тамара осмотрела комнату, сканируя лица, высматривая друзей, отца, который исчез.
– В свадьбе нет необходимости, - донесся голос из-за спины. Тамара развернулась, и из толпы гостей вышла женщина в красном платье.
– Ты уже его. Кровь его крови. Плоть его плоти.
– Мама?
– Тебя купили и за тебя заплатили, - сказал Леви над ее плечом.
– Ты моя.
– Нет.
– Покачала она головой.
– Нельзя продавать людей. Больше нельзя продавать людей.
– Конечно, можно, - ответил Леви, дьявольски улыбаясь, именно эту улыбку она любила, но сейчас ненавидела.
– Мы постоянно это делаем.
– Ты продала меня, мама… - Она смотрела на маму, которая улыбалась в триумфе и славе.
– Почему ты меня продала?
– А на что еще способны девочки?
– спросила мать. – В любом случае, это все, на что я способна.
– Девочки способны жить, - ответила Тамара, вглядываясь в пустые лица, смотрящие на нее, будто она с другой планеты.
– И девочки способны сжигать дотла дома.
Тамара толкнула тумбу со свечами, и красный ковер, по которому она шла, загорелся.
Прежде чем кто-либо успел ее остановить, она выбежала из комнаты, из дома, со свадьбы, от матери и мужа, за которого ей не стоило выходить.
Она выбежала в сад и увидела дом в огне, прекрасном изумительном огне.
– Вот на что способны девочки, - произнесла она, улыбаясь. Она нашла в саду каменную скамью и села наблюдать, как дом пожирает пламя. Он так быстро разгорелся, будто стены были пропитаны виски. Кирпичная кладка превратилось в ярко-желтую и красную и рухнула на ее глазах, став мягкой серой золой. С крыши упала дымовая труба. Красные бархатные занавески трепетали в огне и свернулись как свитки. Звуки были похожи на скрежет камня, пока дом поглощал себя и раскалывался на кусочки, словно башня, построенная из детских кубиков, слишком высокая, чтобы стоять, она могла только падать, падать и падать…
Чтобы сгореть дотла потребуется много времени. Ей стоит отдохнуть. День был таким длинным. Она легла на бок на каменную лавочку и закрыла глаза. Она поспит и затем, когда отдохнет, снова будет идти, пока не найдет новый дом. Пошел небольшой дождь, она ощущала его на лице, но игнорировала. От дома не осталось ничего кроме кучи дымящих кирпичей, все внутри погибли и исчезли. Небольшой дождь не поможет и не навредит. И она очень хотела пить. Она перекатилась на спину и открыла рот. Хлынул поток воды, и она начала захлебываться.