Пока мы не стали незнакомцами
Шрифт:
— Вам когда-нибудь хотелось, чтобы вы не застревали в «Зеленых просторах»?
— Моя дорогая Грейс, позволь мне поделиться с тобой пословицей.
Я была поражена. Он не называл меня по имени вот уже… даже не могу вспомнить, как давно.
— Хорошо.
— Я считал, что беден, потому что у меня не было обуви, а затем я встретил человека без ног.
Я робко улыбнулась.
— Я жалею себя, так ведь?
— Более того. Ты стала неблагодарной. У тебя есть мужчина, которого ты всегда желала видеть в своей жизни, есть прекрасная дочь и замечательная работа.
—
— Будешь нужна. Просто будь собой. Отыщи музыку.
***
Тем вечером мы с Эш пошли ужинать к Тати. Тати пыталась все устроить по-домашнему: она встретила мужчину, с которым хотела встречаться, и была полна решимости произвести на него впечатление. Мы с Эш не в первый раз были ее подопытными кроликами, хотя не могу сказать, что нам это нравилось. Тати ужасно готовила. Всегда.
Тати подошла к столу с огромной тарелкой.
— Таджин из ягненка и марокканский кускус!
— Ох, Тати, не хочу есть ягненка.
Тати выглядела обиженной.
— Почему?
— Они слишком милые, чтобы их есть.
— Ну, этот больше не милый.
Я покачала головой и взяла маленькую порцию. Эш сморщила носик и взяла кусочек еще меньше, пока Тати бегала кругами в поисках штопора.
— Можно мне вина? — поинтересовалась Эш.
— Нет, — ответили мы с Тати одновременно.
— Только глоточек? Папа на ужине сказал, что позволит мне выпить вина у него дома.
— Ты уже зовешь его папой? — спросила Тати.
— Ну, не в лицо, но как еще мне его звать? Мэтт? Не его вина, что он не мог быть мне отцом.
— Он хочет, чтобы ты звала его папой? — спросила я у нее осторожно.
— Не думаю, что для него это имеет значение. Он хочет приходить в школу и познакомиться с моими друзьями.
— Думаю, ему будет приятно это слышать. У бедного парня украли твое детство, — сказала Тати.
Я ощетинилась.
— Что случилось с мужененавистницей в твоем лице? — огрызнулась я.
— Я перевернула страницу. И тебе следует.
— Зови его папой, если хочешь, — сказала я Эш и протянула ей бокал вина. — Только один глоток.
Она глотнула немного и сморщила нос.
— Фу.
Тати тоскливо посмотрела в потолок.
— Мне нравилось, как он одевался.
Я закатила глаза.
— Вы с моим папой дружили, когда учились в университете? — спросила Эш у Тати.
— Конечно. Твои мама с папой были неразлучны. Если я после занятий хотела увидеться с Грейс, то мне приходилось видеться и с твоим отцом тоже. Но мы ладили, тогда было весело. — Тати повернулась ко мне. — Кстати, говоря о старых деньках, думаю, на этой неделе тебе после школы стоит зайти к нам и порепетировать.
— С чего бы вдруг? — решила я уточнить с набитым кускусом ртом.
— Мы ищем виолончелиста.
— Сходи, мам. Я после школы могу пойти в папе. Сейчас он работает из дома и звал меня к себе после школы, когда я захочу.
— Даже не знаю, Тати. Не думаю, что сейчас так же хороша. — А еще я беспокоилась, что Эш приняла Мэтта так легко. Благодаря этому я поняла, как же сильно ей не хватало Дэна. — И, Эш, как так вышло, что тебе так уютно с твоим отцом?
— Я не знаю, — ответила она.
— Я боюсь, что ты так реагируешь, потому что пытаешься заполнить брешь, — заявила я.
— Мне кажется, ты переусердствуешь с анализом, мам. Я смотрю на него и вижу себя. Мне просто уютно с ним. Плюс, он очень милый и хочет быть частью мой жизни. Не разрушай все только потому, что у вас с ним не получилось.
— Я притворюсь, что ты сейчас не была нахалкой. — Хотя она, наверное, была права.
Мы продолжили раскладывать ягненка и кускус по тарелкам. Еда была на вкус такой же кошмарной, как и на вид. Наконец Тати опустила вилку.
— Итак, хотите бургер или чего-то еще?
Мы с Эш яростно закивали.
— Тебе стоит сосредоточиться на спагетти, — сказала Эш. — Они у тебя получаются.
— Они были навынос, Эш, — сказала я, а Тати расхохоталась.
— Ой, — пискнула Эш, покраснев.
— Идем, — встряла Тати. — Вперед за бургерами.
***
До конца недели я после школы ходила репетировать с Тати и нью-йоркским филармоническим оркестром. Эш каждый день ходила к Мэтту, а каждый вечер, прежде чем отправиться в постель, в деталях пересказывала, как они проводили время. Она влюбилась в него, как только дочери могут влюбляться в своих отцов. Да и почему бы ей не влюбиться? Я была рада за нее, но мне все еще было паршиво из-за наших с Мэттом взаимоотношений.
В субботу Тати предложила сводить Эш в кино, так что я пошла ужинать в итальянское бистро в одиночестве, где официант уболтал меня взять целую бутылку вина.
— Вы можете выпить всего бокал, а остальное забрать с собой. Мы упакуем бутылку для вас, — сказал он.
Я согласилась, но все закончилось тем, что я осталась на два часа и выпила, по меньшей мере, три четверти бутылки. Благодаря маленьким мерцающим лампочкам, свисавшим с навеса, я видела проходивших по улице людей, державшихся за руки и целовавшихся на углу. Музыка как из «Крестного отца» и тепло от наружного обогревателя стали клонить меня ко сну.
— Мэм? — подошел ко мне официант и потянулся к бутылке. — Могу я упаковать ее для вас?
Должно быть, это намек на то, что пора уходить. Время подвыпившей даме убираться.
— Да, это было бы замечательно. — Там осталось, наверное, всего на один бокал, но я все равно заберу ее с собой.
Расплатившись, я прошла четыре квартала по направлению к своему дому, но когда проходила мимо улицы Мэтта, то решила свернуть.
С другой стороны улицы мне был виден его лофт. Он был дома, сидел на диване, смотрел перед собой. Я стояла внизу, в темноте, наблюдала за ним и думала, как же все странно между ним, мной и Эш; мы все этим вечером были по отдельности. Он потягивал вино и задумчиво смотрел на что-то, а, может, и просто в никуда. Мне стало интересно, какую музыку он слушает. Мэтт поднялся и подошел к окну. Я попятилась, чтобы скрыться в тени, не давая ему возможности меня увидеть. Он стоял, просто застыв, и наблюдал за редкими проезжавшими машины.