Пока ты видишь меня
Шрифт:
– Может, и нам следует полететь на лошадях? – нервно спросил Чхоль, но я не мог сразу согласиться.
Добираться до Сеула на лошади потустороннего мира долго, а наблюдать за ситуацией через телескопы, сидя верхом, сложно. Судя по тому, что при крушении поезда пострадавших оказалось не так много, контроль за дверьми могли снять в ближайшее время.
– Для начала немного понаблюдаем за ситуацией.
– Все должно быть в порядке. Туда ведь идут фея с Ханом. Разве не так?
Вопреки сказанному, Чхоль, даже плюхнувшись на скамейку,
В это время с неба посыпались мелкие снежинки. Они словно хотели показать, что прогноз погоды ошибся, и теперь на нас падал настоящий, а не мокрый снег.
Здесь давно не было снега. Люди, шедшие по улицам, вытягивали руки, удивляясь ему, но никто из них не раскрывал своих зонтиков. Они позволяли снежинкам падать на плечи, голову и одежду.
Однако там, где был Чонун, снегопад был настолько сильным, что не давал нормально видеть перед собой. Зонтики были бесполезны, а ноги вязли в сугробах. Подойдя к ресторану, Чонун стряхнул снег со своих ботинок. На светофоре через дорогу бок о бок стояли Хэдан и его мать. Женщина, которая могла видеть фею, стоявшую без зонта, бросила в ее сторону пару коротких взглядов и украдкой подвинула к ней свой.
– О, Хан прибыл! – крикнул наблюдавший за ситуацией вместе со мной Чхоль, схватив свои солнцезащитные очки.
Чонун уже вошел в ресторан, а Хан, который прилетел на черной лошади, особенно выделявшейся на чистом белом снегу, мягко приземлился у дверей. Хотя он явно бросался в глаза, лицо матери Чонуна оставалось спокойным, словно она его не видела.
Парень может видеть нас, а его мать – нет? Но зато видит Хэдан. Значит ли это, что она как-то связана с убийством, но не с суицидом?
Убийство, а затем самоубийство. Внезапно я вспомнил, что говорил Хан раньше.
«Большинство из тех, кто видит сразу и жнецов, и фей, задумывают одновременно и убийство, и самоубийство».
Так не пойдет. Я топнул ногой по медленно замерзавшему асфальту. Раздались раскаты грома, земля задрожала, а затем треснула, как во время засухи. Тут же по дороге разлился холодный туман, и оттуда выскочила моя белая лошадь потустороннего мира.
– Чхоль, я полечу вперед! А ты наблюдай!
– Погоди! Конец! Чрезвычайная ситуация кончилась!
За черной как смоль решетчатой дверью, которую только что открыл Чхоль, бушевал снегопад. Я отпустил поводья и тут же прошел через нее. Похоже, светофор до сих пор не поменял цвет, и мать Чонуна вместе с Хэдан стояли на противоположной стороне улицы.
– Что? Светофор сломался?
Похоже, эти слова пробормотал прохожий с зонтиком, на котором собирался снег, но у нас не было времени проверять. А все потому, что из ресторана, куда вошли Чонун и Хан, раздались крики. Когда мы оказались внутри, там уже царил хаос. Несколько столов были опрокинуты, и отовсюду доносились крики людей, призывающие остановиться.
В
– Хан! Хватай Чонуна и веди его сюда!
– Я бы давно его вывел, если бы мог! – крикнул Хан сквозь стиснутые зубы.
Он уже несколько раз пытался провести Чонуна так, чтобы не столкнуться с этим мужчиной, но тот, продолжая безжалостно нападать в попытках убить, даже разнес ресторан. Однако, если жнец вмешается и нападет на человека, его могут забрать в Мёнбуджон, поэтому Хан не мог вообще ничего сделать.
– Хён, что это за сумасшедший?!
Я с трудом удержал только что прибывшего Чхоля от безрассудного поступка. Он вытаращил глаза, словно спрашивая меня, почему я его схватил, но я только сильнее напряг руку, которой держал Чхоля. Жнецам нельзя вмешиваться в жизнь и смерть людей.
Нам даровано милосердие предотвращать самоубийства, а вот за убийства отвечают феи и генералы, но Хэдан здесь нет.
В этот момент мужчина бросился вперед, грубо опрокинув стол. Раздался крик, и я увидел лицо Чонуна, которого прикрывал собой Хан.
Я думал, на нем отразится ужас, но глаза парня оказались совсем не такими, как я ожидал. В них я видел смирение, хотя он смотрел на отца, который бросался с ножом на собственного ребенка.
– Ли Чонун… – Я позвал его, словно мы были незнакомцами.
У Ли Чонуна, которого я знал, нет, думал, что знал, никогда не могло быть такого выражения лица.
В этот момент парень, должно быть, услышав мой зов, повернул голову в мою сторону. И только когда наши взгляды встретились, мне пришлось это признать.
Человеческая боль не может так просто закончиться.
– Хён! Пусти меня! Я пойду к нему!
– Я это сделаю.
Я поднял свободную руку и направил ее в сторону отца Чонуна. Хан и Чхоль одновременно вскрикнули «нет», но я уже щелкнул пальцами. В этот миг нож выпал из руки отца Чонуна и взмыл в воздух, разбив светильник на потолке, и упал обратно. Раздался грохот, моргнуло электричество, и весь свет в ресторане погас.
– Хё… Хён. А если люди пострадают?!
– И что с того?
– Как это «что»?! Тебя же могут уволочь в Мёнбуджон!..
– Хан, что стоишь? Быстрее уведи его.
Он только таращился на мужчину, который из-за последствий использования моей силы лежал на полу, не приходя в сознание. Взглянув на меня, как бы спрашивая, все ли будет в порядке, Хан схватил за руку Чонуна, который неподвижно стоял рядом. Когда он тихо прошептал парню, что надо уходить, тот, шатаясь, пошел.
– Хён, – позвал меня Чонун дрожащим голосом, проходя мимо, но я даже не взглянул на него.