Поле Куликово
Шрифт:
В ту ночь Мамай ждал вести от Темир-бека, который залучил в гости хана Темучина, подарив как бы от себя великолепного горского скакуна, пригнанного для Мамая аланским беком. Темир-бек взялся подпоить чингизида и выведать, не связан ли тот с Тохтамышем, не сам ли подослал убийцу-колдуна? "Если Темучин - виноват, я зарублю его", - пообещал Темир-бек. Мамай посоветовал быть осторожнее - ему не хотелось бы жертвовать преданным темником, если убийство случится и "принцы крови" потребуют казни Темир-бека.
Кошачьим шагом ступает Мамай по притоптанной траве, и так же крадутся за ним телохранители. Кольчуга из булатной
Недалеко от подножия холма, над ямой, где томились арестованные, шевельнулось в темноте серое пятно. Мамай подал знак телохранителям: внимание! Дрожа от охотничьего азарта, подкрался. Закутанная покрывалом фигурка склонилась над ямой. Женщина что-то опускала вниз. Не иначе, поклонница красавца-болдыря принесла ему пищу и воду. Мамай видел, как молодые рабыни, да и не только рабыни, пожирали его глазами на празднике сильных, слышал он и ядовитые слова дочери, обращённые к одной из бесстыдных княжон, - молодец, Наиля! Для женщины главный закон - сердце, но это не избавляет её от законов Орды. Рабыня перед ним или не рабыня - она преступница. Мамай толкнул вскрикнувшую женщину в яму... Телохранители надвинули творило на зёв ямы, и Мамай двинулся дальше. Он оставит раскрытие этой тайны до рассвета. Хорошо бы в яме оказалась молодая жена какого-нибудь дряхлого "принца крови". Дочь "принца" - тоже неплохо. Любое пятно на любом чингизиде - полезно безродному правителю Золотой Орды.
Мамай, ухмыляясь, думал, какие болваны попадаются среди мурз. Вместо того чтобы оставить большинство жён и наложниц дома, под надзором евнухов, тащат за собой гаремы. Попробуй, уследи за женщинами здесь, где нет гаремных стен, а вокруг тысячи удальцов! Хорошо кочевникам, у которых по одной-две жены - с двумя сладить нетрудно. Когда же их два, а то и три десятка и приходится часто нести службу, требующую дальних и долгих отъездов, - ну-ка, управься! Ну-ка, уследи да убереги, хотя бы от собственных нукеров! Мамай не сомневался, что в большинстве своём нынешние "чингизиды" - это всего лишь потомки ближних наянов и нукеров Повелителя сильных...
В юртах, за кольцом его личной стражи, кричали первые петухи, тлели и чадили костры у подножия холма, что-то вчерашнее умирало в них; что-то родится на его месте? Один костёр горел ярче других, из темноты выступали силуэты коней, слышался говор воинов. Не Темир-бек ли вернулся? Воины вскочили, узнав проверяющего, упали ниц.
– Кто - вы?
– Я - сотник Бадарч из тумена Батар-бека, - заговорил один, поднявшись.
– Прислан к тебе с вестью.
– Говори.
– Повелитель! Я ходил с отрядом в московские земли. Два дня мы двигались вдоль дорог и всюду видели вооружённые отряды русов. При въезде в одну деревню на нас напали московские воины, и мы с трудом отбились. Всё же мы захватили нужного человека. Он сказал: большое русское войско собирается в Коломне. Там же - и князь Дмитрий.
– В Коломне?! Тебя не обманули?
– Повелитель! Я проверил, я видел,
Мамай встряхнул сотника за грудь и оттолкнул с такой силой, что тот отлетел через костёр в темноту.
– Собака! Кто заплатил тебе? Кто хочет толкнуть меня в поход на Коломну через земли моего рязанского союзника?
Сотник в разорванном халате выступил из темноты и дрожащим голосом заговорил:
– Повелитель! Я - старый разведчик. Я всегда говорю своим начальникам, что видел своими глазами.
Мысль Мамая осваивала услышанное.
– Если твоя весть - верна, Бадарч, я награжу тебя. Но ты не один приносишь мне вести. Я знаю: московский посол приезжал ко мне серпуховской дорогой, а не другой. Где - князь, там - и войско, а князь был в Москве, когда ты находился под Коломной. И другой верный человек из Рязанской земли в последних вестях даже не упомянул Коломну.
– Повелитель! Если ты говоришь о Федьке по прозвищу Бастрык, он - предатель. Я послал к нему двух переодетых людей. Он изуродовал их, потом бросил. На наше счастье, он бросил их на дороге, по которой мы возвращались, и один из них умеет писать...
– Бастрык - предатель? Вы схватили его?
– Он убежал в Коломну. В его доме мы нашли только женщину и старых слуг, Всех зарезали, а дом сожгли.
Мамай взвыл:
– Бейбулат!.. Через него шли эти дела! Я залью ему глотку тем серебром, которое он получал от Бастрыка за ярлыки на торговлю в Орде. Я чувствовал, что эту крысу надо схватить... Сотник, скачи к Батар-беку. У него много шпионов на Руси, и пусть делает, что хочет, но Бастрыка доставит мне живым! Погоди. Вот тебе за весть, - швырнул несколько крупных серебряных монет.
– Да привезите мне предателя побыстрее - по срокам будет награда!
Надо что-то делать немедленно. Чувство беды, которое он носил в душе, значит, не обманывало. Дмитрий - в Коломне с войском! Мамая, как котёнка, завернули в тёмный халат, рассказывая басни о том, где прячется московский князь, а князь со всем войском стоит под Ордой. Тень Вожи прошла перед Мамаем. Кто виноват в этом? Кто?.. Что же союзничек Олег? Может, он - такой же союзничек, как этот Бастрык? Но Олег - великий князь, а не тиун. Или Олег тоже уверил себя, что Дмитрий побежит на полночь от Орды, и тогда он займёт московский стол? Большая надежда способна породить большое ослепление.
Ударить на Коломну - даже через Рязань. Раздавить Дмитрия, сжечь его города, перебить его народ - весь, поголовно!..
Мамай заставил себя десять раз пересчитать пальцы на правой руке и десять раз на левой. Потом сел у костра и стал думать. Он думал о том, что такое уже случилось, чего не бывало прежде во время походов на Русь, что может ещё случиться, если он по-прежнему станет топтаться на Дону, поджидая осени, и что надо делать, чтобы не случилось худшего. Потом вызвал наяна, ведавшего ясачными списками русских княжеств. Долго считали вдвоём, и выходило: если Дмитрий поднимет на войну весь народ и подвластные ему земли сумеют послать на битву каждого третьего взрослого мужчину, Дмитрий соберёт в придачу к своим полкам не более тридцати тысяч ратников. А выставить на поле боя каждого третьего мужчину не в силах даже Великая Орда, где почти все взрослые мужчины - воины.