Поле Куликово
Шрифт:
– Лжец! Меня хотят опорочить, повелитель, мне мстят за преданность тебе! Я шкуру спущу с табунщиков, но правду узнаю!
– Молчи!
– оборвал Мамай.
– Купец, которого судили за взятки в тумене Есутая, показал тоже на тебя - он тебе давал половину. За золото ты готов распродать всю Орду.
Бейбулата будто плетью огрели.
– Теперь удались, сиди в своей родовой юрте, пока расследуется измена. Туменом командует твой темник.
"Принц крови" сразу сник, горбясь, двинулся к выходу. Слово "измена" было сказано, и его жизнь теперь -
– Повелитель, дозволь мне судиться с клеветниками на мечах!
– Я сказал - ступай. Эту возможность ты получишь, если я не найду истины.
Гнев Мамая угас. Случай помогал избавиться от одного из опасных противников, не затевая сложных козней. Надо лишь заставить табунщиков признаться под пытками, что лошадей для русов послал Бейбулат. Кто же их послал, Мамай сведает иным путём, ибо табунщики, конечно, этого не знают. Скоро он заметил, что "принцы крови" насупились, Алтын и тот - скучный. Надо показать своё расположение к преданным ему.
– Хан Алтын! Ты просил выдать тебе русского князя - он твой. Я подумал и решил, что оскорбление, нанесённое потомку Повелителя сильных, прощать нельзя.
– Великий!
– вскричал Алтын.
– Ты - единственный среди великих! Дозволь, я сейчас выволоку его из ямы железным крюком?
– Погоди. Зрелищами тешат днём. Придумай нам интересную потеху, ведь князья попадаются не каждый день.
– Я затравлю его собаками.
Мурзы защёлкали языками. Герцог, которому толмач переводил разговор, что-то прохрипел.
– Он говорит - старо и скучно.
– Пусть скажет лучше.
Фряг пробубнил что-то, жестикулируя, ухмыльнулся и принялся за баранину, запивая её кислым вином.
– Он говорит, надо одеть его в красное, посадить в тесный загон и втолкнуть туда разъярённого быка. А русу дать нож - пусть защищается.
Мамай поморщился: лучше уж травля собаками. Бык, скорее всего, не станет гоняться за пленным, если тот не захочет дразнить его. Князь - не такой дурак, как думает этот Герцог.
– Тогда оденьте его в шаровары из просмоленной кожи, затяните, чтобы не мог сорвать, да и отпустите на волю.
– На волю?
– Да. Но в шаровары надо насыпать горящих углей - он вам покажет смешные танцы.
Мамай усмехался: и на западе ещё смеют бранить ордынских воинов за жестокость?!
– Ты - великий воин, ты - самый лучший на земле герцог!
– Алтын обнимал фряга.
– Едем со мной! Наш Повелитель - щедр, но он не любит вина и женщин - он великий полководец и правоверный мусульманин. А мы - его рабы и воины. Рабам всё - можно, воинам - тоже!
Пьяная речь Алтына ласкала Мамая, и всё же он сказал:
– Хан Алтын, пировать ты можешь сколько угодно. Но твой тумен должен быть готов каждый час выступить и переправиться через Дон. Кто отстанет - будет казнён.
– Повелитель! Приказывай! У Алтына две головы - одна пьёт вино, другая думает о войске.
Мурзы, толкаясь, покидали шатёр. Орда, того и гляди, снимется, и горе тому, кто проявит
Перед уходом Герцог сказал Мамаю: его войско ждёт второй части задатка, которая обещана по приходе на Дон.
– Сам помню, кому и когда платить, - нахмурился Мамай.
– Ты ещё не отслужил того золота, которое получил в Кафе. Однако ты получишь обещанное. Я свои договоры помню.
Герцог был прожжённым кондотьером.
– Мы тоже помним свои договоры, хан. Но выполняем их, пока выполняет другая сторона. Свои жизни мы продаём не за звонкие слова, а за звонкий металл. Говорят, московский Дмитрий - очень богатый князь.
– Коршун!
– прошипел Мамай вслед фрягу.
Сборы на войну поистощили казну правителя Золотой Орды. И на смотре войска, позвенев монетой в одном тумене, нельзя было не позвенеть в другом. А Орда - велика. В казне остался ограниченный запас серебра, который следует удерживать железной рукой. Мамай знал, как опасно правителю оставаться на мели. Он рассчитывал, что наёмники подождут до большой военной добычи - зачем им золото в таком походе? Всё другое он готов давать им даром, как подарил стада скота.
У Мамая в тайном хранилище лежал особый запас, на который можно снарядить большое войско. Но то - его запас, он рассчитан на самый крайний случай. Только Мамай знал омут степной речки, где лежали на дне кожаные мешки с золотом и драгоценными камнями, охраняемые утопленником с железной гирей на шее. Он заколол и сбросил в омут того, кто помогал ему прятать богатство. Ближние мурзы знали о существовании тайной казны правителя. Если кому-то из них удастся свергнуть Мамая, тот не станет убивать его, пока не выведает тайну степной речки. А каждый лишний час жизни даже в оковах даёт возможность борьбы...
Погода устоялась сухая, степь, прокалённая за день, сохраняла тепло до утра, примятая трава не поднималась в безросные ночи, вяло и сухо шелестела под ногами; в восходящих струях воздуха созвездия колыхались, а костры удлинялись, повисая в пространстве огненными цветами. Мамай обходил посты своего куреня. Закутанный в тёмно-серый халат, он внезапно вырастал перед часовыми; нукеры цепенели, узнавая тихий шёпот. В Орде имя правителя было окружено таинственностью, хоть Мамай, не в пример многим ханам, и не чурался войска. Во всех битвах он одерживал победы - доступно ли такое обыкновенному человеку? Многие думали, что он сидит в своём шатре, думая о важных делах, а по войску бродит его дух. Мамая в войске не любили - его боялись, но в битвы за ним шли уверенно. Что ещё нужно полководцу!