Полицейское управление (сборник)
Шрифт:
«Манелли, грязный сукин сын», — подумал Мэлоун.
Мак-Куэйд продолжал:
— Я могу предъявить обвинение и докажу, что вы опозорили звание офицера и тем самым нанесли ущерб Службе. И могу сказать, что за этим последует: вас уволят.
Мэлоун выдавил улыбку.
— Дело такого рода никогда не будут пересматривать в суде, и вы это знаете.
Мак-Куэйд подался вперед.
— Может быть, да, а может быть, и нет. Как только вы предстаете перед судом, вы становитесь меченым. И, кроме того, должны будете заплатить судебные издержки в размере двадцати пяти тысяч из своего кармана. Наше учреждение не примет чека на издержки по административному делу.
Мэлоун упрямо тряхнул головой и встал.
— Я еще не сказал, что разговор окончен! — заорал начальник отдела.
Мэлоун шел к двери, чувствуя, как подмышки щекочут струйки пота. Он уже взялся за дверную ручку, когда хриплый голос Мак-Куэйда остановил его:
— Вы не отступитесь, не так ли?
— Я не могу, — тихо ответил Мэлоун.
Лицо Мак-Куэйда вдруг смягчилось. Он похлопал по сиденью стула, стоявшего рядом с ним.
— Идите сюда и сядьте!
Мэлоун заколебался.
— Прошу вас.
Медленно шагая обратно, Мэлоун подумал, что нелегко идти против системы. Некоторые уже пробовали до него, но безуспешно.
Мак-Куэйд вытирал лоб платком, пока Мэлоун устраивался на стуле.
— Вы думаете, что все жизненно важные решения принимаются на улице, — сказал он, поворачиваясь к Мэлоуну, складывая платок и убирая его в карман. — Так вот, позвольте уверить вас, что нет. Не думайте, что так уж легко работать в этой соковыжималке. Правые хотят, чтобы мы убивали черномазых и пуэрториканцев, вооружив полицию базуками и гранатометами. Левые — чтобы мы допустили бунт, анархию, убийства. Политики смотрят на бюджет полиции и облизываются. Они хотят пристроить к нам своих дружков. Не будет больше лейтенантов и капитанов. Они хотят поставить штатских на руководящие должности в полиции. Свиней вроде членов совета. Вы посмотрите, что творится на Службе. У нас есть полицейские с желтыми билетами, есть такие, которые не умеют объясниться по-английски. Нас вынуждают нанимать женщин. Некоторые из них не весят и сотни фунтов даже в мокром виде; они не достают ногами до педалей в автомобиле, у них не хватает силенок, чтобы нажать на спусковой крючок табельных револьверов. Мы должны снижать уровень требований, чтобы брать на работу женщин и испанцев. Мы превращаемся в управление карликов. Всем угодить и не допустить развала управления — нелегкая задача.
Он взял очки и принялся постукивать дужкой по зубам; глаза его хитро следили за Мэлоуном.
— А теперь я скажу, почему вы должны закрыть дело Айзингер. — Он придвинулся ближе и заговорил тихо и доверительно. — Управление участвует в операции, настолько щекотливой, что в случае огласки Службе придет конец. Это все, что я могу вам сказать, лейтенант. Вы должны поверить мне на слово.
Мэлоун подавил дрожь. Его знобило.
— Операцией руководит Занглин?
— Да.
— А как мы поступим с убитой Айзингер, с погибшими Андреа Сент-Джеймс и двумя детьми? Просто забудем о них?
Мак-Куэйд положил подбородок на сцепленные пальцы.
— Я даю вам слово, что ни один человек из нашего управления не причастен к их гибели.
Мэлоун потер усталые глаза.
— Короче, чего вам от меня надо? — Он уронил руки на колени.
— Забудьте все, что связывает дело Айзингер со Службой, отделом. Не переходите в стан разрушителей.
Усталый, Мэлоун кивнул, сдаваясь.
Мак-Куэйд облегченно вздохнул.
— Ну и прекрасно. У вас ведь небольшая зарплата, верно?
Мэлоун знал, что последует за этим вопросом. Указание главному бухгалтеру о прибавке в пять тысяч долларов в год.
— Да.
— Я
«Взятка, даже названная по-другому, остается взяткой», — подумал Мэлоун. Вслух же он сказал:
— Спасибо, сэр.
Два обстоятельства привлекли его внимание при изучении карты отпечатков пальцев. Во-первых, от бумаги исходил горьковатый запах тлена, и, во-вторых, не было никаких данных. Сверху напечатано: «Убийство. Сара Айзингер». Отпечатки напоминали порванный пергамент: прерывистые линии, неясный рисунок, пробелы там, где не было кожи. Хоть они и промыли кожу растворителем и очистили ее, она оказалась слишком рыхлой из-за разложения. Тогда они срезали кожу с кончиков пальцев, вымочили в пятнадцатипроцентном растворе формальдегида, чтобы укрепить, потом накатали краску и сделали отпечатки. Бедная Сара, Все, что осталось от нее, — отпечатанная формула, выведенная из кругов и петелек: 405V101 12; I 17w100. Отныне у нее не было имени, только формула. Бедная мертвая Сара.
Отдел опознания располагался на пятом этаже. До похода к Мак-Куэйду Мэлоун заглянул туда и оставил отпечатки, снятые в квартире Станислава.
— Сделай одолжение, старик, — попросил он старого приятеля в отделе. Это было в двадцать минут пятого вечера.
Выйдя от Мак-Куэйда, он спустился на пятый этаж по гулкой металлической пожарной лестнице. Он хотел выждать, пока пройдет охвативший его гнев.
— «Мама» собирается подбросить мне деньжат, — бормотал он, сбегая по винтовой лестнице.
Отпечатки, снятые на месте преступления, и те, которые принес Мэлоун, были разложены на сравнительной доске. Черным обведены сходные линии. Отпечатки совпадали. Те, что были сняты с ночного столика Станислава, и те, что нашли в квартире Айзингер. Четырнадцать совпадений.
Мэлоун только что вбил еще один гвоздь в гроб противника.
Глава 18
Пятница, 3 июля, вечер
Проститутка, стоявшая на Кресчент-стрит, перестала подпирать стену и направилась к машине. Не дойдя несколько футов, остановилась и настороженно заглянула в салон. Не увидела ни радио под приборным щитком, ни лежавшей на заднем сиденье формы, ни пустых контейнеров из-под кофе. Потом ее опытные глаза уставились на сидевшего за рулем человека. Еще один женатик, вырвавшийся из дому за пачкой сигарет или за пакетом молока, решила она. Нагнулась к машине и улыбнулась.
— Привет, сладкий мой. На прогулку?
— Сколько?
— Двадцать, сладкий мой.
— Хватит и десяти.
— Пятнадцать, и ты получишь по высшему разряду.
— Ладно.
Она обошла машину и, замешкавшись, мельком взглянула на другую прогуливающуюся проститутку. «Сестра» заметила это и кивнула. Номер машины и описание «Джона» она запомнит. Уличная страховка от маньяков.
Открыв дверцу, она села рядом.
Детектив Пэт О'Шонесси протянул ей пятнадцать долларов.
— Поезжай по Кресчент и сверни на Сорок четвертую, — велела она. — Остановись перед тем грузовиком и подай чуть назад.
Она положила деньги в большой блокнот, достала из сумки пачку бумажных салфеток. Положила блокнот с деньгами в сумку, поставила ее на пол, зажав лодыжками. Обвила рукой шею мужчины, а другой начала массировать его через брюки.
— Какой большой… — Она расстегнула ему «молнию».
О'Шонесси быстро огляделся. Кнопки дверей утоплены, двигатель работает, стекло с его стороны чуть приспущено.