Полицейское управление
Шрифт:
— Пошли отсюда, — сказал он. — Мы упрячем этих ублюдков за решетку на пару лет.
Андреа Сент-Джеймс схватила его за руку.
— Не надо полиции, умоляю вас. — Слезы катились по ее распухшим щекам. — Только выведите меня отсюда!
— Но… — заспорил было Джонсон.
— Не надо арестов, пожалуйста…
Джонсон взглянул на Штерна, тот пожал плечами.
— Если не будет заявления, мы не сможем открыть дело.
В комнату влетели мэтр и обе девушки. Штерн обернулся.
— К стене, мои прелестницы.
— Что
— Мы уходим, и дама уходит с нами, — объявил Джонсон, подхватывая Андреа на руки.
— Какого черта? Кто вы такие? — закричала Урсула.
— Мы офицеры и джентльмены, милочка, — ответил Джонсон, направляясь к выходу.
Отделение скорой помощи в госпитале Бельвью было переполнено поступившими за ночь. В щель неплотно прикрытой двери Мэлоун наблюдал, как врач осматривает Андреа Сент-Джеймс. Ничего не меняется, подумал он. Еще одна жертва бессмысленной кровавой бойни. Ночь за ночью колют, режут, стреляют. Мэлоун поглядел на людей, сидевших в очереди и ждавших, когда их сошьют снова, белый мужчина прижимал к щеке оторванный кусок кожи. Вероятно, порезали дружки на углу.
Усталый до смерти практикант вышел из операционной и наткнулся на Мэлоуна.
— Оставите ее в больнице? — спросил тот.
— Где? У нас больных как сардин в банке. Я ее зашил. Теперь ее надо передать лечащему врачу.
Мэлоун отошел к помощникам.
— Нам нужно найти безопасное место.
— Будем действовать официально или обойдем закон? — спросил Дэвис.
— Обойдем. У нас нет повода задерживать ее. Бо, позвони Делмору в отель «Бартон». Он предоставит нам на несколько дней номер и не будет лезть с расспросами.
— А сиделки? — поинтересовался Джонсон.
— Украдем двух парней у Харригана.
Администрация отеля «Бартон» на Лексингтон-авеню была рада сотрудничать с нью-йоркским полицейским управлением, зная по опыту, что небольшие услуги приносят большой урожай. Андреа Сент-Джеймс поместили в номере, который стоил триста долларов в сутки. Из огромных окон открывался вид на Манхэттен. Большая гостиная была обставлена во французском провинциальном стиле. Розовая спальня и кружевные простыни выглядели просто несуразно. Андреа лежала в постели в больничной рубахе с запахом на спине. Она дергалась и металась, лицо ее было забинтовано.
Подвинув стул к кровати, Мэлоун поставил на ночной столик с мраморным верхом кассетный магнитофон, раздумывая, как лучше допросить Андреа. Он знал лишь, что она проститутка, которая снялась в порнофильме с Лэндсфордом, и что между нею и Андерманом наверняка есть связь. И можно предположить, что именно она звонила Саре Айзингер в «Брэкстон турс» и была той самой женщиной, которой Сара говорила о какой-то песне.
Из-под нагромождения бинтов на него глядели испуганные, полные смятения глаза. Он заметил, что ногти на руках Андреа обломаны. Лак, некогда покрывавший их, облупился, и
Андреа Сент-Джеймс была в полуобморочном состоянии. Ее руки комкали и скребли простыню, пребывая в непрерывном движении.
Она прикрыла глаза, и Мэлоун испугался, что женщина заснет под действием успокаивающего, которое ей дали в Бельвью.
Мэлоун упирался коленями в край кровати.
— Вы подверглись жестокому избиению. Как вы себя чувствуете сейчас?
— Кто вы?
— Полиция
— О, слава Богу! Это Яков послал вас. Вы из отряда.
— Да, это Яков послал меня, — подыграл ей Мэлоун.
Она вцепилась в плечо Мэлоуна.
— Скажите Якову, что это был Уэсти. Я видела его с ними. Он предал. Яков был прав… Скажите ему… Должен был вытащить меня… Нет списка… Не могла найти список… Сара… Бедная милая Сара…
Она царапала ему плечо, словно пытаясь выкарабкаться из небытия, и едва ворочала языком. Потом широко открыла глаза, уставилась на него и опять смежила веки. Андреа пыталась что-то сказать, но лишь едва слышно бормотала.
Мэлоун взял ее за руку и принялся успокаивающе поглаживать.
— Андреа, скажите мне, что передать Якову.
— Яков… в отряде предатель… предупредите его… Уэсти. Я видела его первый раз с Сарой… в ресторане, вместе с двумя другими… Один из них был в такой смешной рубашке… Был прекрасный день… «Форт-Сэррендер»… Сара… помню, он помахал ей. О, как больно… — Ее рука соскользнула с плеча Мэлоуна.
Мэлоун слизнул пот с верхней губы, широко открытыми глазами глядя в пространство. Потом закусил нижнюю губу. Он не ослышался?
Внезапно Мэлоун ощутил ломоту в висках. Пододвинулся ближе. Сомнений не оставалось. Безусловно, в деле замешана полиция, только где именно и в чем? Он наклонился и молча следил за ее губами, пытаясь разобрать слова.
Потом, приблизив губы к ее уху, прошептал:
— Андреа… Скажите мне, кто убил Сару?
Она уже теряла сознание.
— Уэсти… нет… не знаю… да… это он… Уэсти… Предупредите Якова…
— Андреа… Скажите мне о песне…
— Сара… пыталась предупредить нас… Она вычислила предателей в отряде…
— Скажите о песне… — повторил он.
— «Песнь Асафа»… В Сариной интерпретации…
Сердце у него заколотилось.
— Андреа, расскажите мне об отряде…
Глаза ее широко раскрылись, она попыталась приподняться на локтях.
— Вы не от Якова! — неожиданно громко закричала она, потом рухнула и потеряла сознание.
Мэлоун выключил магнитофон. Вставая, заметил на столике телефонный аппарат в стиле ретро, взял его и отнес подальше от кровати, насколько позволяла длина шнура. Поставив его на пол, вернулся за магнитофоном.
У двери он остановился и, не оборачиваясь, произнес:
— Ради Сары вы должны были помочь нам. Не говоря уже о том, что двое полицейских рисковали жизнью, чтобы спасти вас.