Полицейское управление

Каунитц Вильям Дж.

Он хотел сказать, что их просто не существует, но вместо этого ответил только:

— Нет.

На ней был белый сарафан и сандалии. Устраиваясь поудобнее, она подобрала под себя ноги и поглядела на него. Потом начала подробно рассказывать, чем занималась после их прошлого свидания. Ходила покупать платье и обнаружила чудесную кондитерскую рядом со Второй авеню, специализирующуюся на греческих сладостях. Убрала квартиру, устроила стирку. Почти закончила свой последний роман «Ярость Кристины». Она подумывала начать писать серьезную книгу, действие которой будет происходить на юге во время Гражданской войны. Закончив отчет, она откинулась назад

и посмотрела на него.

— А теперь расскажи, что у тебя нового. — Эрика отпила вина, наблюдая за ним. — Есть интересные дела?

Ему хотелось ответить: «Да, дело Айзингер». А также телефонные звонки несуществующего капитана Мэдвика, друг по имени Манелли и еще тип, которого зовут Андерман. Это и многое другое хотел бы он ей рассказать. Но не мог. Она не имела отношения к Службе. Не была ее частью.

— Ничего нового. Все та же ежедневная рутина.

Разочарование отразилось на лице Эрики. Задумавшись, она молча потягивала вино. Она влюблена в тень, отгородившуюся стеной молчания. Защитный ров. Мужчина без прошлого, настоящего, будущего. Ей хотелось быть с ним на равных и в то же время сохранить свою независимость. Она не девочка, которая бегает за своим парнем. Когда бы она ни спросила его о разводе, бывшей жене или работе в проклятом управлении, он или замолкал, или отвечал уклончиво. Номер домашнего телефона он дал ей лишь на третий месяц знакомства. Иногда Эрика спрашивала себя, почему она терпит все это. Но, глядя в его лицо, прикасаясь к нему, знала ответ. Знала давно.

— Для лейтенанта детективного отдела у тебя слишком скучная работа, Дэниел.

— Обычная работа. — Он махнул рукой.

Они помолчали еще немного, потом он наклонился и поцеловал ее в грудь сквозь мягкую тонкую ткань. Она откинула голову назад и прижала его к себе. Его рука скользнула по гладкой ноге Эрики.

— Не здесь, Дэниел.

Они пошли в спальню, держась за руки.

Время шло. Они дважды занимались любовью и теперь лежали, слушая доносившийся сюда городской шум. Она решила попытаться еще раз.

— Расскажи о своей жизни с женой, Дэниел.

— Мне нечего рассказывать, — резко ответил он.

— Пожалуйста, не будь таким грубым со мной. Мне не по себе, когда ты такой.

— Несколько минут назад я был нежен. — Он погладил ее по бедру.

Она сбросила его руку с наигранным презрением.

— Все мужчины нежны в такие минуты. Когда «они» жесткие, они мягкие, и наоборот. Все женщины знают это, лейтенант.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

Держась за руки, они погрузились в спокойный сон.

Солнце взошло в пять двенадцать. Сидя на постели, Мэлоун смотрел на ее обнаженную красоту и изумлялся тому блаженству, которое они дарили друг другу. «Я знаю, что ты хочешь, — думал он. — Но я не могу дать тебе это. Разве ты поверишь, если я скажу, что человек может зверски убить другого человека, что отец растлил собственную дочь, что тело человека можно превратить в неузнаваемое черное месиво, что банды зверья рыщут по нашему городу, грабя и убивая? Что полиция — единственное, что отделяет общество от варварства и анархии?

Можешь ты этому поверить? Этому способен верить только полицейский. Или рассказать, что лишь горстке политиков и судей в этом городе небезразлична твоя судьба и судьба остальных? Ты хочешь знать, каково это — работать в бетонной сточной трубе, когда идешь с пистолетом, приглядываясь к ночным теням, прислушиваясь к шагам за спиной? Или рассказать о всепроникающей коррупции? Знаешь, сколько должен

заплатить судья за свою черную мантию? Я знаю. Хочешь знать, почему полицейские так скрытны? Потому, что видят, как город погружается в море вонючего дерьма, и не хотят, чтобы это дерьмо проникало в их личную жизнь. Поэтому я не могу поделиться с тобой своими мыслями».

Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее. На мгновение ей показалось, что глаза его увлажнились. Эрика взяла его лицо в свои ладони.

— Ты не можешь уснуть?

— Я хочу рассказать тебе о своей прошлой семейной жизни, — ответил он. И она тотчас окончательно проснулась.

Квадраты света падали на фасад отеля «Бартон». Усталые официанты ворчали, ожидая, пока последние гости покинут темнеющий ночной клуб. Вестибюль опустел. Уборщицы начинали свою ночную смену, стирая пыль с листьев растений. Какая-то парочка вошла с темной улицы и направилась к лифтам. Время от времени мистер «Смит» или мистер «Браун» выходили из бара и, подойдя к портье, регистрировались, получая номер, пока «жена» ждала у стойки с бокалом в руке его возвращения с ключом.

В холл поспешно вошел мужчина и решительным шагом направился к лифту.

Андреа Сент-Джеймс беспокойно спала, то и дело просыпаясь. Она ждала. Два детектива развалились на диване в комнате рядом с ее спальней и допивали последние две банки пива из шестибаночной упаковки. Они смотрели вечернюю телепрограмму. Громкий размеренный стук заставил их повернуть голову. Достав пистолеты, они пошли к двери и встали от нее по разные стороны.

— Кто?

— Адвокат Андреа Сент-Джеймс, — последовал ответ. Под дверь просунули визитную карточку.

«Хэнли, Грин, Дейтон, Форбс»

Уолл-стрит, 12, Нью-Йорк, Нью-Йорк.

Г. Джастин Хэнли, адвокат.

Г. Джастин Хэнли был старшим партнером в юридической фирме с безупречной репутацией, известной своей осторожностью при ведении щекотливых дел и огромными гонорарами. Г. Джастин Хэнли выглядел так, как и должен был выглядеть Г. Джастин Хэнли, выпускник Эксетера и Йеля, житель Саутхэмптона и обладатель Парк-авеню. В два часа ночи он был свеж, как по утрам, в начале рабочего дня. Темно-серый, умеренно старомодный костюм, немного надменное выражение лица, возвышавшее его над обществом, в котором он оказался. Хэнли был тверд, вежлив и снисходителен. Ему известно, что его клиентка не арестована, а находится под охраной полиции. И он, и его клиентка благодарны за это. Однако долг адвоката — проследить, чтобы она получала точно квалифицированную врачебную помощь. Поэтому он вынужден немедленно забрать клиентку с собой. Помощь управления будет оценена по достоинству, и он уверен, что все формальности могут быть улажены здесь и сейчас. Ему было бы неприятно обращаться в суд с жалобой на незаконное задержание. Как бы между прочим он осведомился, знакомы ли они с Кодексом о гражданских правах?

— Наказание за его нарушение очень сурово, — заверил он.

Опираясь на адвоката, в простыне поверх больничного халата, Андреа Сент-Джеймс покинула отель «Бартон». Ее подвели к ожидавшему лимузину. На заднем сиденье сидел какой-то человек. Адвокат помог ей сесть рядом, и она, рыдая, уткнулась в колени Андермана, который погладил ее по волосам.

— Теперь все будет в порядке. Ты едешь домой.

Глава 7

Среда, 17 июня, раннее утро