Полмира
Шрифт:
– Ты мне нравишься, девочка! – сказал король. – Пожалуй, встану против тебя с деревянным мечом!
Вот так. С деревянным, значит, можно, а в поход – нельзя. И она опустила взгляд, чтобы он не заметил, как ее глаза вспыхнули гневом, – так и во второй раз в подземелье можно загреметь.
– Это будет честь для меня, – выдавила она.
Атиль раскашлялся и поплотней закутался в свою шубу.
– Да уж, встану, как только выздоровлю… Мой служитель готовит поистине волшебные микстуры… Тьфу ты, я от этого горького дерьма скоро ноги протяну…
– Отец Ярви – искусный
– Да уж, – пробормотал Атиль, глядя куда-то в сторону. – Надеюсь, его искусность и мне сослужит добрую службу. Я должен отправиться на север и преподать этим ванстерцам урок. У Крушителя Мечей, видите ли, возникли вопросы к нам…
И голос его стал злым и скрипучим:
– И что мы ему ответим?
– Сталь! – прошипела Колючка, и другие воины эхом повторили это слово.
Атиль сжал пальцы на рукояти меча, бледная рука его дрожала. И Колючка подумала, что, пожалуй, вряд ли в ближайшее время он сможет встать против нее в учебном поединке.
– Сталь, – выдохнул он и медленно осел, кутаясь в шубу.
И стал смотреть на тренирующихся мальчишек – словно забыл, что Колючка все еще здесь.
– Отец Ярви ждет, – тихо проговорил Колл.
И повел ее по траве прочь, через темный зал и вверх по длинной лестнице, и сапоги их скрипели на камне в темноте, а крики мальчишек гасли далеко внизу.
– С Брандом все хорошо?
– Откуда мне знать? – резко отозвалась Колючка – и тут же пожалела об этом. – Прости. Надеюсь, что да.
– А вы с ним… – и Колл покосился на нее, – … ну… это самое?
– Я не знаю, что мы с ним это самое, – гаркнула она – тьфу ты, опять вспылила, и опять зря. – Прости.
– Я смотрю, тебе скучно.
– Это потому что мне заняться нечем, – прорычала она. – А кое-кто уплыл, между прочим, навстречу славе и подвигам! А я нет!
Она уже много дней пребывала в самом скверном расположении духа, и нынешний ушат презрения от воинов Атиля не способствовал его исправлению. Целыми днями она терзалась беспокойством. А что, если Бранд вернется и не захочет больше ее видеть? Или она не захочет с ним больше встречаться? Или он вообще не вернется? После того, как они переспали, в голове стало крутиться гораздо больше вопросов, и ни на один из них она не знала ответа.
– Чертовы мужики, – пробормотала она. – Без них было бы гораздо лучше!
– А я-то чем провинился? – удивился Колл.
– Я не про тебя, – улыбнулась она, взъерошив ему волосы. – Пока.
Заскрипела тяжелая дверь, и она вступила в пещеру чудес. В круглую комнату, слабо освещенную мигающими лампами. Здесь пахло специями и пылью, а по стенам тянулись полки с книгами, банками с сушеными листьями и цветными порошками, черепами животных и какими-то палочками, пучками травы и усеянными блестящими кристаллами камнями.
Сафрит тоже была здесь. Она поманила Колючку с лесенки, которая вела к арке с другой дверью.
– Ты, главное, не волнуйся.
– Чего?
– Все будет хорошо, что бы ты ни решила.
Колючка удивленно посмотрела:
– Вот теперь я заволновалась.
В соседней комнате она увидела
Сафрит у самого порога опустилась на колени и поклонилась так низко, что чуть не стукнулась лбом о пол, а Колючка фыркнула и решительно шагнула вперед.
– С каких это пор люди тебе земно кланяются? А, отец Ярви? Я думала, ты отказался от престола…
И тут она огляделась и увидела королеву Лайтлин. Та сидела по другую сторону очага, спустив платье с одного бледного плеча. И прижимала к себе меховой сверток. Конечно, это же принц Друин. Наследник Черного престола.
– Боги.
Они что, сговорились? В каждом углу ее особа королевского рода подстерегает… Она опустилась на одно колено, тут же сбила локтем какой-то кувшин с полки, попыталась поймать его, сбила еще один… в общем, государыню она приветствовала, прижимая к груди груду звякающих осколков и кувшинного содержимого:
– Прошу прощения, моя королева. У меня на колени вставать не очень получается…
И тут же вспомнила, что эти самые слова она произнесла при их последней встрече в порту Торлбю. Перед отплытием. И лицо ее вспыхнуло – прямо как тогда.
Но Лайтлин, похоже, этого не заметила.
– Таковы все лучшие люди.
И она указала на третий высокий стул рядом с очагом:
– Лучше присядь.
Колючка присела, но удобней себя не почувствовала. Королева и служитель склонили головы к плечу, прищурились и разом уставились на нее. Как же они похожи… Они все-таки мать и сын, что бы там ни говорила клятва – мол, что теперь у Служителя нет другой семьи, кроме Общины. Оба они смотрели на нее – и молчали. Под этим двойным оценивающим взглядом Колючка почувствовала себя крошечной, величиной с булавочную головку. А принц все сосал и сосал грудь, а потом высунул из меха тоненькую ручку и дернул за золотую прядку.
– Когда мы последний раз виделись, – наконец произнесла Лайтлин, – я сказала тебе: дурак хвастается тем, что собирается сделать. Герой – делает, что должен, без лишних слов. Похоже, ты хорошо усвоила урок.
Колючка изо всех сил пыталась не нервничать. Конечно, Торлбю казался ей теперь маленьким, а славные воины – не такими уж и славными, но Золотая Королева по-прежнему внушала благоговейный ужас.
– Я старалась, моя королева.
– Отец Ярви сказал мне, что ты хорошо училась. И стала смертельно опасной в бою. Он сказал мне, что ты убила шестерых коневодов в бою на Запретной. И что семеро воинов, посланных убить Императрицу Юга, вступили в бой с тобой, и ты, безоружная, всех их убила.
– Мне помогли. У меня была замечательная наставница и хороший человек рядом – хорошие люди, в смысле. В общем, меня… поддерживали. Да. Хорошие люди.
Губы Лайтлин изогнулись в едва заметной улыбке:
– Ты научилась быть скромной…
– Благодаря отцу Ярви я многому научилась, моя королева.
– Расскажи мне об Императрице Юга.
– Ну…
А что рассказывать? Что она совсем не похожа на королеву Лайтлин?
– Ну… она молодая, невысокого роста, умная…
– И щедрая.