Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма
Шрифт:
Стр. 3. — Очевидно, речь идет о рецензии на «Первую книгу рассказов» М. Кузмина (№ 22 в т. VII наст. изд.). Скорее всего, эта рецензия первоначально предназначалась для № 4 «Аполлона», вышедшего из печати 15 января 1910 г. (ср. № 77 наст. тома: «пусть меня проклянет за опозданье Маковский»), однако она вошла только в пятый, «февральский» номер журнала. В данном случае, может быть, это произошло не столько в результате неисправностей египетской почты, сколько оттого, что большое место в № 4 «Аполлона» было неожиданно отведено некрологическим материалам, посвященным И. Ф. Анненскому. Отправив данное письмо, Гумилев, конечно, о смерти «учителя» все еще не знал. Стр. 6. — № 3 «Аполлона» вышел из печати 15 декабря 1909 г. В нем появились ст-ния Гумилева «Товарищ», «Семирамида», «В библиотеке» и «Потомки Каина» (№№ 157–160 в т. I наст. изд.; №№ 157–159 — без последующих посвящений «В. Ю. Эльснеру», «Светлой памяти И. Ф. Анненского», «М. Кузмину») и его рецензия на № 9 «Весов» за 1909 г. и № 2 «Острова» (№ 21 в т. VII наст. изд.). Стр. 11–12. — Ср. № 79 наст. тома.
79
При жизни не публиковалось. Печ. по
ЛН (публ. Р. Д. Тименчика в комментариях (С. 495)).
Автограф — Архив Лозинского.
Дат.: 16/29 декабря 1909 г. — по почтовому штемпелю.
Цветная почтовая открытка с видом Порт-Саида и подписью: «Port-Said. Boulevard Sultan Osman», адресованная: «Russie. St-Petersbourg «Apollon». Петербург. Редакция «Аполлон». Мойка, 24. Его Высокородию Евгению Александровичу Зноско-Боровскому». Вверху надпись: «Recommandee. Заказное» и проставлен номер: «№ 3159». Штемпель почтового отделения Порт-Саида — 29.12.09. Штемпель почтового отделения С.-Петербурга — 25.12.09.
Стр. 3. — О «первой» статье см. комментарий к стр. 3 № 78. Труднее сказать, что подразумевал Гумилев под «второй» статьей. Вряд ли он работал в Африке над своим следующим «Письмом о русской поэзии», о Фофанове и др. (см. № 23 в т. VII наст. изд.), напечатанном только в мартовской книжке «Аполлона», — тем более что все рецензируемые в нем книги помечены 1910 г. Следующее письмо Гумилева Зноско-Боровскому (№ 82) позволяет предположить, что, отправляясь в Африку, он, возможно, обязался написать какую-то статью о своих путевых впечатлениях, очевидно, неосуществленную. Стр. 5. — Гумилев, должно быть, уже знал, что он на самом деле уедет из Джибути примерно на 10 дней позже, чем 4 января. Но в деньгах он действительно нуждался, и указанная здесь дата, вероятно, понятная предосторожность с его стороны.
80
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин, НП.
Автограф — РГБ. Ф. 109. К. 17. № 23.
Дат.: 23 декабря 1909 / 5 января 1910 г. — по почтовому штемпелю.
Открытка с изображением «Djibouti. Un Jardin a Ambouli». Штемпель почтового отделения Джибути — 05.01.10.
Стр. 3–4. — См. №№ 72, 74, 77 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 5–6. — С конца 1902 г. поезда Абиссинской железной дороги должны были совершать 311-километровый путь из Джибути в Дыре-Дауа за 14 часов: поезда должны были отправляться из Джибути в 6 утра, и приезжать в Дыре-Дауа в 8 вечера того же дня. Доехав таким образом до Дыре-Дауа, Гумилев мог бы, вероятно, за запланированный им трехнедельный срок добраться до столицы, Аддис-Абебы, и обратно. Однако железная дорога работала плохо и нерегулярно, и пути часто размывало, — с чем Гумилев столкнулся во время экспедиции 1913 г., — и, в конце концов, он отказался от идеи «железнодорожного» перемещения по стране и остановил свой выбор на «безотказных» мулах (ср. № 83 наст. тома). На таком «транспортном средстве» попасть в Аддис-Абебу за три недели путешествия Гумилев никак не успевал. Стр. 10. — Имеется в виду М. М. Замятнина (см. о ней комментарий к № 71 наст. тома). Стр. 11–13. — Проект «Геософического общества», первыми членами которого должны были стать упомянутые здесь Вера Константиновна Шварсалон и Михаил Алексеевич Кузмин, — был предложен Гумилевым 16 октября, в дни, когда он уже серьезно обдумывал свое африканское путешествие, и перед тем, как он стал активно убеждать Вяч. Иванова поехать с ним вместе (см. комментарии к №№ 77, 72 наст. тома). В конце октября или начале ноября В. К. Шварсалон писала об этом своему брату: «Из таких второстепенных вещей сначала наше геософическое общество, затеянное Гумилевым и кот<орое> пока ни к чему действенному не привело, вследствие неименья матерьяла и не строгому отношению к нему (а не к идее самого Гумилева)» (цит. по: Богомолов Н. А. Гумилев и оккультизм // Богомолов Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. М., 1999. С. 119). «Идея» Гумилева остается до конца неясной, но представляется весьма вероятным, что «геософия» была придумана в какой-то мере в сознательной оппозиции к модному тогда увлечению теософией. Судя по «геософическому» стихотворению В. Шварсалон (см. комментарий к № 77 наст. тома), настроенность «общества» была не слишком серьезной. Но можно добавить, что в «башенном» окружении того времени «теософия» была ярко и «властно» представлена А. Р. Минцловой, — по разным причинам почти одинаково сильно не нравившейся ни Шварсалон, ни Кузмину: Шварсалон, как известно, особенно опасалась пагубного влияния Минцловой на отчима и смотрела на его возможное путешествие в Абиссинию как на одно из средств «преодоления соблазна» теософской проповеди (см. комментарий к № 72 наст. тома; о А. Р. Минцловой и восприятии ее в окружении Иванова см. главы: Anna-Rudolf; Вячеслав Иванов и Кузмин: к истории отношений; Из оккультного быта «башни» Вяч. Иванова // Богомолов Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм. М., 1999). «Геософия», по-видимому, не представляла собой отказ от мистицизма (ср., опять-таки, ст-ние «О чуде»), но исходила не из умозрительных абстракций, а от конкретных («земных»!) географических категорий и реалий. Примечательно в этом отношении, что мысль о «двух снах» в «абиссинском» письме Гумилева Кузмину («Мне кажется, что мне снятся одновременно два сна, один неприятный и тяжелый для тела, другой восхитительный для глаз...» — см. стр. 15–17 № 83 наст. тома) имеет близкий аналог в письме Шварсалон («Каждый вечер мне кажется, что я или вижу сон, или наоборот проснулся в своей родине. <...> Там дивно хорошо. Но каждый день мне приходит в голову ужасная мысль...» — см. стр. 4–5 № 77 наст. тома). См. также тему личного преображения в приводимых Р. Тименчиком (НП. С. 64) стихах Хлебникова, изображающих общение Гумилева с Шварсалон («ясницей») как раз в «теософические» дни октября 1909 г.:
Жирафопевцу внимая, ясница
Прислоняет к устам сладкий палец.
Ей рассказал, как красива на Нил<е>
Устав быть собою, скиталец.
81
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, ЛН.
Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20.
Дат.: 24 декабря 1909 г. / 6 января 1910 г. — по почтовому штемпелю.
Открытка с шуточным рисунком, изображающим сцену охоты на бегемота, адресованная: «Russie. Москва. Цветной бульвар, дом Брюсова. Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Джибути — 06.01.10. Штемпель московской экспедиции городской почты — 12.01.10.
Стр. 3. — 3,5 года спустя Гумилев дал подробное описание Джибути в своем «Африканском дневнике» (см. главу 2 № 12 в т. VI наст. изд.). Стр. 4. — Об Менелике II (1844–1913), императоре Абиссинии с 1889 г., см. «Африканский дневник» Гумилева, главы 3 и 4 (№ 12 в т. VI наст. изд.), его очерк «Умер ли Менелик?» (№ 13 в т. VI наст. изд.) и подробные комментарии в т. VI наст. изд.
82
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Автограф — Архив Лозинского.
Дат.: 24 декабря 1909 г. / 6 января 1910 г. — по аналогии с датировкой письма № 82.
Открытка, адресованная: «Russie. St-Petersbourg, «Apollon». Петербург. Мойка, 24. Журнал «Аполлон». Его Высокородию Евгению Александровичу Зноско-Боровскому». На открытке надпись: «Recommandee. Заказное». На шуточной картинке изображено на фоне пустыни одинокое сухое дерево. Под деревом сидит громадный облизывающийся лев, а на дереве — обезумевший от страха человек. Вдалеке на песке лежат ружье и шляпа. Внизу на английском языке надпись: «I wonder, how this will end!» («Любопытно, чем все это кончится!» (англ.)). Штемпель почтового отделения Джибути неразборчив. Штемпель почтового отделения Петербурга — 14.01.10.
Стр. 4. — Из трех писем, отправленных в тот день, в этом особенно отчетливо подразумевается неосуществленное намерение Гумилева продвигаться «в глубь страны» именно поездом (см. комментарии к стр. 3–4 № 80 наст. тома).
83
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, НП.
Автограф — РНБ. Ф. 124. № 1400.
Дат.: январь 1910 г. — по времени пребывания Гумилева в Абиссинии (см.: Соч III. С. 364).
Первое письмо Гумилева из этого путешествия, написанное в Одессе, Кузмин получил 4 декабря 1909 г. (не обнаружено, см. комментарий к № 72 наст. тома).
Стр. 3–5. — Путешествие Гумилева на мулах от Джибути, через Дыре-Дауа (у Гумилева — Дире-Дауа) до Харэра (у Гумилева — Харрара) и обратно (расстояние туда и обратно — около 700 км; за день сложно преодолеть более 50 км), продолжалось примерно с 25 декабря (по старому стилю, т. е. с «российского Рождества») или, в крайнем случае, с 26 или 27 декабря 1909 г. по 14 января 1910 г. всего около трех недель. Письмо Кузмину поэтому можно датировать почти точно — 5–6 января (по старому стилю). Гумилев спешил вернуться, потому что наверняка знал, когда будет прямой рейс из Джибути в Одессу: прямые суда ходили не часто, всего несколько рейсов в год. (Письма шли ненамного быстрее людей, поэтому он и написал Кузмину: «...Когда ты получишь это письмо, я буду, наверно, уже по дороге в Константинополь и через неделю увижу тебя...») К сожалению, именно в этот период Кузмин временно перестал вести дневник (с 19 января по 27 апреля 1910 г., когда он записал: «Как давно, Боже, как давно я не писал в эту тетрадку повести своей жизни, так что я даже отвык делать эту ежедневную исповедь перед самим собою» (Кузмин М. А. Дневник 1908–1915. СПб., 2005. С. 204)). Как можно определить по судовым журналам, минимальный срок для плавания из Джибути до Одессы — около двух недель. Исходя из дат его возвращения в Россию (см. комментарий к № 74 наст. тома), он поэтому отплыл из Джибути не позже 15/28 января 1910 г. Стр. 5–6. — В 1913 г. Гумилев снова прошел на мулах по дороге из Дыре-Дауа в Харэр — и оставил подробное описание этого пути, а также обоих городов и недавней политической истории Харэра в своем «Африканском дневнике»: см. главы 2–4 № 12 в т. VI наст. изд.; о дороге из Дыре-Дауа на Харэрское плоскогорье см. в начале главы 3 (№ 12 в т. VI наст. изд.). Стр. 6–7. — Ср. в 1913 г.: «Мы останавливались в греческом отеле, единственном в городе, где за скверную комнату и еще более скверный стол с нас брали цену, достойную парижского Grand Hotel’а» (стр. 67–69 главы третьей № 12 в т. VI наст. изд.). Стр. 9–10. — Эта охота на леопардов описана в главе 3 «Африканской охоты» (№ 14 в т. VI наст. изд.).
84
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Автограф — РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 2. Ед. хр. 263.
Дат.: начало 1910-х гг. — по архивной датировке.
На единице хранения — архивная помета: «Начало 1910-х гг.»
Нагродская Евдокия Аполлоновна (1866–1930) — беллетристка, дочь А. Я. Панаевой. На рубеже XIX–XX веков была известна, с одной стороны, как чрезвычайно плодовитый автор всевозможных популярных прозаических произведений, обильно публиковавшихся в «массовых» периодических изданиях, а с другой — как автор романа «Гнев Диониса», ставшего «культовым» в среде рафинированной творческой интеллигенции «серебряного века», активно дебатирующей тогда т. н. «проблему пола» (в романе была затронута «метафизическая» сторона гомоэротики). Е. А. Нагродская была близкой знакомой М. А. Кузмина и приютила его в 1912 г., после разрыва поэта с «башенным» окружением. И. В. Одоевцева, рассказывая в своих мемуарах о знакомстве с Кузминым (в 1920 г.), упомянула, в частности (вероятно — со слов Гумилева), что когда «Кузмин жил у Нагродской, прославленного автора “Гнева Диониса”... там устраивались маскарады, о которых и сейчас говорят шепотом» (Одоевцева I. С. 121). Помимо того Е. А. Нагродская была влиятельной фигурой в кругах русского масонства, а после эмиграции возглавляла в Париже женскую ложу.