Полное собрание сочинений. Том 9. Война и мир. Том первый
Шрифт:
Стр. 78, строка 23.
Вместо:но не могла. — в Р. В.:но невольно улыбка любви к своему любимому детищу уже ожила на ее губах.
Стр. 78, строка 34.
Вместо:и Пьеру, на которого она опять взглянула. — в Р. В.:не сводя глаз с матери и не изменяя наивного выражения лица.
Стр. 79, строка 7.
После слов:обращаться с Марьей Дмитриевной. — в Р. В.:Votre soeur est d'elicieuse, [449] сказала Жюли.
449
[Ваша
Стр. 79, строка 12.
После слов:и друг с другом. — в Р. В.:Жюли чокалась с Николаем, давая ему взглядом понять, что это чоканье имело какое-то еще другое важное значение.
Стр. 79, строка 15.
Вместо:XVII. — в Р. В.:XXVI. — в I и II изд. 68 г. ошибочно:XX. — в изд. 73 г.:XVII.
Ч. I, гл. XVII.
Стр. 79, строка 16.
Вместо:составились партии, — в Р. В. и I изд. 68 г.:разбрелись партиями,
Стр. 79, строка 17.
После слов:библиотеке. — в Р. В.:Марья Дмитриевна бранила Шиншина, с которым играла.
— Вот ругать всех умеешь, а догадаться не мог, что тебе с дамы кёровой итти надо.
Стр. 79, строка 24.
Вместо:Наташа, к которой обратились, как к большой, была видимо этим очень горда, но вместе с тем и робела. — в Р. В.:Наташа, к которой обратились прежде других, не соглашалась и не отказывалась.
— Постойте, я попробую, сказала она, отойдя к другой стороне клавикорд и, пробуя свой голос, взяла в полголоса несколько чистых грудных нот, которые неожиданно подействовали на всех. Все замолкли, пока звуки замирали вверху высокой просторной комнаты.
— Можно, можно, сказала она, весело встряхивая кудрями, которые валились ей на глаза.
Пьер, очень раскрасневшийся после обеда, подошел к ней. Ему хотелось видеть ее поближе и посмотреть, как она будет говорить с ним.
— Отчего ж нельзя, спросил он так просто, как будто они были сто лет знакомы.
— Иногда бывают дни, что голос не хорош, сказала она и отошла к клавикордам.
— А нынче?
— Отличный, сказала она, обращаясь к нему с таким восторгом, как будто хвалила чей-нибудь чужой голос. Пьер, довольный тем, что видел, как она говорит, подошел к Борису, который почти также нравился ему в этот день, как и Наташа.
— Что за милый ребенок, маленькая, черненькая! сказал он. — Даром, что нехороша.
Пьер находился, после скуки уединения в большом доме отца, в том счастливом состоянии молодого человека, когда всех любишь, и видишь во всех людях одно хорошее. Еще за обедом, он невольно, с петербургской высоты, презирал московскую публику. А теперь уже казалось, что здесь только, в Москве, и умеют жить люди, и ему уж думалось, как бы хорошо было, ежели бы он мог каждый день бывать в этом доме, слушать, как поет и как говорит эта маленькая, черненькая, и смотреть на нее.
Стр. 79, строка 26.
Вместо:Что будем петь? — спросила она. — в Р. В.:Nicolas, сказала Наташа, подходя к клавикордам, — что будем петь?
Стр. 79, строка 27.
Вместо:«Ключ», — в Р. В.:Хоть «ключ»,
Стр. 79, строка 27.
После слов:«Ключ», отвечал Николай. — в Р. В.:Ему видимо становилось несносно от пристававшей к нему Жюли, которая думала,
Стр. 79, строка 28.
Вместо:— Ну давайте скорее. — в Р. В.:Ну, давайте, давайте.
Стр. 79, строка 28.
Вместо:сказала — в Р. В.:закричала
Стр. 79. строка 30.
После слов:побежала за ней. — в Р. В.:
«Ключ», как называли его у Ростовых, был старинный квартуор, которому научил их музыкальный учитель Димлер. Этот «ключ» пели обыкновенно Наташа, Соня, Николай и Борис, который хотя и не имел особенного таланта и голоса, но [обладал] (в Р. В. искажение: соблюдал)верным слухом и с свойственною ему во всем точностью и спокойствием мог выучить партию и твердо держал ее. Пока Наташа ушла, стали просить Николая, чтоб он спел что-нибудь один. Он отказывался почти неучтиво и мрачно. Жюли Ахросимова, улыбаясь, подошла к нему:
— Pourquoi faites-vous le beau t'en'ebreux, спросила она, — cependant, je comprends que pour la musique et surtout pour le chant, il faut ^etre dispos'e. C’est comme moi. Il y a des moments... [450]
Николай поморщился и пошел к клавикордам. Прежде, чем сесть, он заметил, что Сони нет в комнате и хотел уйти.
— Nicolas, ne vous faites pas prier, c’est ridicule, [451] сказала графиня.
— Je ne me fais pas prier, maman, [452] отвечал Николай, и порывистым движением стукнул крышкой, открывая клавикорды, и сел.
450
[Зачем напускаете вы на себя мрачность? Хотя, я понимаю, для музыки, и особенно для пения нужно расположение. У меня то же самое. Бывают минуты...]
451
[Николай, не заставляй себя просить, это смешно.]
452
[Я не заставляю себя просить.]
Он подумал на минутку и начал песенку Кавелина:
На что с любезной расставаясь, На что прости ей говорить, Как будто с жизнью разлучаясь, Счастливым больше уж не быть? Не лучше ль просто: « до свиданья», «До новых радостей», сказать, И в сих мечтах очарованья Себя и время забывать?Голос его был ни хорош, ни дурен, и пел он лениво, как бы исполняя скучную обязанность, но несмотря на то, в комнате всё замолкло, барышни покачивали головами и вздыхали, а Пьер, покрыв свои зубы нежною и слабою улыбкой, которая была особенно смешна на его толстом, полнокровном лице, так и остался до конца песни.
Жюли, закрыв глаза, вздохнула на всю комнату.
Николай пел с тем чувством меры, которого у него так не доставало в жизни и которое в искусстве не приобретается никаким изучением. Он пел с тою легкостью и свободой, которая показывала, что он не трудился, а пел, как говорил. Только когда он запел, он высказался не ребенком, каким он казался в жизни, а человеком, в котором уже шевелились страсти.
Этими словами кончается XXVI глава Р. В.
Стр. 79, строка 32.