Полное Затмение

Ширли Джон

Мы словно крысы, подумал Остроглаз. Словно грёбаные крысы.

Они оказались в парке. Между кратеров и гор мусора ощутимо воняло гарью. В почерневшем джипе американской армии без колёс сидела группа расчленённых скелетов.

— Бля, — сказал Рикенгарп, — да нет тут никакой шлюпки, зуб даю.

Но шлюпка в парке была. Они обнаружили её в дальнем конце парка, за обгоревшими, как спички, деревьями; за холмами, оставшимися после осколочных бомб; за грудами искорёженного металла и безводной ямой, где когда-то плавали утки. Приземистая шлюпка на шести выдвижных

опорах, похожая на фантастического механопаука, стояла на относительно ровном участке, и стенки кратера, оставленного её собственным приземлением, продолжали слабо парить. Чуть в сторонке лежало исполинское серебристое одеяло: шлюпка замедляла спуск в атмосфере на парашюте. Шлюпка едва просматривалась в сумерках на фоне чёрных безжизненных руин на окраине парка, но по периметру тепловой завесы из иллюминаторов на землю падали тонкие лучи красного света.

Они учуяли запах её топлива и раскалённого металла, а потом увидели, как между опор шлюпки суетятся тени.

Люди-тени выбирались из шлюпки. Трое человек поднимались им навстречу по раздолбанной приземлением асфальтированной дорожке.

Остроглаз скользнул в сторону. Рикенгарп следом. Так было всегда, сколько они работали вместе.

Они скорчились за холмиком на краю кратера, наблюдая за пришельцами и озираясь вокруг. Почему тут ещё нет фашистов из ВА? Может, они заняты.

Активистов парижского НС становилось всё больше: в среднем половина узников из каждой вызволенной группы присоединялась к ним. Город казался мёртвым, но в нём много чего происходило. Стейнфельд не давал фашистам расслабляться.

Трое незнакомцев приближались. Человек впереди нёс фонарик, ощупывая его бело-голубым лучом землю, как слепец — палкой. Остроглаз проверил оружие, перевёл пулемёт в автоматический режим, снял с предохранителя и прищурился, стараясь разглядеть, какого цвета униформа пришельцев.

— Эй, Остроглаз, — прошептал Рикенгарп, — а что, если на окраине и впрямь егернауты, как Стейнфельд говорил? Если они в активном режиме, то заметят тепловой след шлюпки. Они придут сюда.

— Расслабь задницу и не будь параноиком, чувак. Это всё твой синяк... тсс.

Пришельцы зашагали параллельно. Мимо них. Остроглаз встал, поднял пулемёт и гаркнул:

— Стоять! Оружие на землю!

Пришельцы застыли. На дорожку упали два ствола.

Остроглаз скользнул ближе и встал перед ними, держа на прицеле женщину и двоих мужчин. В свете фонаря он увидел, что женщина молодая, с короткими мягкими рыжевато-каштановыми волосами, личиком эльфа, странными кукольными губками и большими тёмными умными глазами. Она была невысока и стройна. Носила серый прыжкостюм админского фасона Колонии. В лице девушки было что-то знакомое.

— Мы нейтралы, — сказал толстяк рядом с девушкой. У него были маленькие глазки, крупный нос и пепельные волосы ёжиком. Он носил пилотский прыжкостюм и тащил тяжёлый рюкзак. — Мы беженцы с ПерСта. Из Колонии.

— А вы, э-э, на чьей стороне? — спросил другой. Высокий, худощавый, с печальными карими глазами.

Рикенгарп точно язык проглотил. Он во все глаза смотрел на девушку.

— Опустите луч фонарика на землю, — велел Остроглаз.

Она повиновалась. Он подошёл и забрал оружие. Два маленьких пистолета, притом один — для разрывных пулек.

— И пули тоже, — сказал Остроглаз.

Долговязый глянул на спутников, полез в карман,

извлёк холщовый пакетик размером с колоду карт. Остроглаз зарядил разрывными пулями свой пистолет. Долговязый шагнул к нему...

Рикенгарп упёр в тощее плечо приклад CAWS, наставил пришельцу в грудь и рявкнул:

— Ещё шаг, и пострадает твоя нейтральная жопа, дружок.

Долговязый стал подобен статуе, но словоохотливой.

— Как пожелаете. Меня зовут Фрэнк Бонхэм [58] . Это Бретт Курланд, наш пилот. А это Клэр Римплер. Дочь профессора Бенджамина Римплера.

58

Ранее в романе этот персонаж назван Джозефом. Причина расхождения неясна.

Остроглаз прищёлкнул языком.

— А я всё думал... Ладно. — Он опустил ствол.

— Порядок, Гарпи, — сказал он Рикенгарпу.

Рикенгарп не опускал дробовика.

— И что?

— Убери свою пушку. Я её узнал. — Ему нелегко далась эта фраза. — Я написал когда-то доклад по социологии об административной системе Колонии. Тогда я посмотрел интервью с профессором Римплером и его дочкой. Это она. Она ещё девчонкой тогда была. Это Колонисты. Нейтралы.

— Нейтралов не существует. — Но Рикенгарп опустил ствол. — Нейтралитет им не поможет против ВА. Фашикам похер, русская ты, американка, австралийка или подзаборная псина. В Париже всё очень просто: если ты не фашист, ты их враг.

— Фашикам? — переспросила девушка.

— Я ей по дороге расскажу, — сказал Остроглаз, оглядывая небо. Он что-то услышал...

— По дороге куда? — спросил Бонхэм.

— В наш бункер, — Остроглаз продолжал сканировать верхушки деревьев.

— Ребята, — сказал Рикенгарп тоном мальчика, заглянувшего в тётушкину корзинку для пикника, — а у вас на борту что-нибудь вкусненькое есть? Кофе? Замороженные фрукты? Свежая вода?

— У меня в рюкзаке всё это есть, — оживился Курланд. Ему явно хотелось выслужиться.

— Выключайте свет, — резко бросил Остроглаз.

Клэр погасила фонарик. Они прищурились, пытаясь разглядеть то, что увидел он.

Над покорёженным горизонтом парка вспыхивали огоньки.

— Скакорабль, — сказал Рикенгарп. — А за ним, надо полагать, ребята на колёсах. — Он обернулся к Остроглазу. — Давай в метро?

— Жопой шевели! — зашипел Остроглаз. — Этот ублюдок щас прилетит!

Клин скакорабля приближался дёргаными стрекозиными движениями: прыжок вперёд, пауза, снова прыжок вперёд. Корабль то и дело зависал в воздухе, подсвечивая подозрительные места на земле. Замедлился, ощупал лучом место посадки. Завис над шлюпкой.

Остроглаз, Рикенгарп, Клэр, Бонхэм и Курланд помчались во тьму. По перекопанному взрывами на шесть футов в глубину оврагу они выбежали к рю Боцарис, пересекли улицу, увязли было в лабиринте гниющей мебели, выпавшей из брюха пустого бесколёсного грузовика, но, мокрые от пота, выбрались на рю де ла Виллетт и устремились к станции метро. Остроглаз слышал, как чертыхается на бегу Клэр. Было очевидно, что Земля не оправдала её ожиданий.

Когда они вбежали в павильон станции, Клэр включила фонарик. Спустились по лестнице, задержались перед высоченной кучей мусора внизу — перевести дыхание. В свете фонаря станция выглядела особенно жутко.