Полное Затмение

Ширли Джон

— Стейнфельд здесь?

— Нет. Он застрял в Европе. Не исключено, что он по уши в дерьме... тебе потом краткий инструктаж проведут. Тут ещё один парень скоро появится. Джек Брендан Смок.

— Да, я его читал. Он, пожалуй, первым догадался, куда...

— Он хочет с тобой поработать. Над системой противодействия подсознательному внушению Worldtalk и её пиарасов... Короче, сперва пообедай, а потом я тебе всё расскажу.

— Ладно, но... — Кесслер помедлил, не находя нужных слов. Как он теперь понимал, дезориентация его была вызвана обычной тревогой. Можно ли в действительности доверять этим людям?

— Эй, Джим! — Чарли положил руки Кесслеру на

плечи. — Тебе не понадобится оставаться здесь вечно, но ты одно пойми: ты тут как дома! Эти люди всё прошли — от Worldtalk до ВА или блядского ЦРУ. Тут женщина, которую Worldtalk подвергала экстракции, и ты с ней поговоришь, если захочешь. Я тебе вот что скажу: эти загородки тут нужны, чтобы сдержать атаку врага, а не помешать вашему бегству. Ты дома, парень. Ты дома...

Пэрчейз сидел в одном из конференц-залов Worldtalk перед системой видеосвязи и думал о том, что пора бы наведаться к энзимологу, чтобы понизить кислотность желудочного сока.

Тем временем Фремонт на первом экране говорил:

— ...в сухом остатке, суть проблемы вот в чём. У нас тут журналисты, конгрессмены и так далее... не так много их, но в данном случае любая численность чрезмерна... которые обвиняют МКВА в антисемитизме, расовых чистках в зоне временной оккупации, растратах натовских ассигнований... и чёрт его знает в чём ещё.

Чэнселрик на третьем экране добавил:

— Иисусе, да фактически они намекают, что ВА и есть подлинные фашисты. В общем... не знаю, ребята, видели вы этот отчёт или нет... есть группа, которая называет себя Новым Сопротивлением, и она приняла на себя ответственность за... — он отвлёкся свериться с распечаткой, — тридцать пять атак на подразделения ВА в шести европейских столицах; исходя из пропагандистских листовок, источник делает вывод, что НС открыто отождествляют ВА с нацистами.

— Ладно, — сказал Фремонт, — это они лишку хватили, конечно. Однако обратите внимание: девяносто процентов инцидентов, которые вменяют в вину ВА, произошли в зоне военных действий. Мы можем доказать, что сведения о них искажены — действительно, трудно ожидать иного в условиях русской блокады, противоспутниковых глушилок и всякого такого. Пэрчейз, мальчик мой, что скажешь? Ты нынче на редкость немногословен.

— А? Э-э, я... — Пэрчейз обвёл взглядом лица на экранах. Фремонт вещал из Лос-Анджелеса, Чэнселрик — из Чикаго, Барли — из Майами. — В общем, Сэмми, я думаю, ты на верном пути, и... — он лихорадочно размышлял, как выкрутиться. — Думаю, нам стоило бы намекнуть в редакторских секциях новостных лент, что за этими обвинениями чувствуется несомненно предвзятый подход, ведь наша госпожа президентша известна поддержкой программ патрулирования ЗВО, так что, в общем, ясное дело, демократы с радостью за это ухватились и, орудуя на почве непроверенных слухов...

Барли демонстративно прочистил горло, позволив кашлю прозвучать через гарнитуру на общем канале. И что-то в этом звуке подсказало Пэрчейзу, что он облажался.

— Думаю, — сказал Барли, — что я уже высказал подобное предложение, причём — поправьте, если ошибаюсь, — в на диво схожих выражениях... — Он говорил с ленивой издёвкой, подтрунивая над Пэрчейзом.

— Конечно, конечно, — сказал Пэрчейз. — Простите. У меня сегодня... как бы вам объяснить... проблемы личного характера. Я как раз хотел отвлечься на звонок, ну, ребята, вы понимаете...

— О, Пэрчейз, мальчик мой, какие вопросы! — отозвался Фремонт. — Сколько нужно, столько

и говори себе.

— Да-да, пожалуйста! — весело прочирикали остальные.

— Спасибо.

Но он понял, что, стоит ему выйти из комнаты, как они скажут друг другу: Стыд-позор. Ты глянь на Пэрчейза, совсем расклеился.

Он встал и перевёл экран в ждущий режим. Вышел из комнаты, направился к себе в кабинет, размышляя, не совершает ли глупой ошибки в ожидании... весточки от Свенсона, то есть Стиски. На крайняк, известия о провале Стиски. Возможно, он ошибся, решив выждать этого известия. Возможно, ему стоило пуститься в бега. Сейчас же.

Он твердил себе, что у него полно работы. Время напряжённое. Если удастся подорвать пропагандистскую программу Worldtalk изнутри, саботировать планы ВА...

Нет. Он осадил себя. Риск слишком значителен. Надо бежать. Присоединиться к остальным на Мерино. В общем-то Пэрчейз задержался здесь по инерции. В силу привычки. Он привык ходить на работу каждый день, за вычетом выходных, он приходил сюда уже восемь лет, а старые привычки... Мысль его оборвалась ироническим каламбуром: нелегко убить.

Потому что он вошёл в свой кабинет и, не переступив ещё порога, понял, что по обе стороны двери стоят штурмовики МКВА. Он увидел их отражения в оконном стекле за рабочим столом.

— Господин Пэрчейз? — вопросительно произнёс один из них. Забрала шлемов опущены. Так они поступали, являясь забрать кого-то навсегда.

— Угу, — пробормотал Пэрчейз, — понял я, понял.

Может, полицию вызвать? подумал он. Никакого формального права арестовывать его амбалы не имели, по крайней мере до тех пор, пока он не оказывает сопротивления. Впрочем, ясно было, что они не позволят ему вызвать копов. Они намерены втихаря выкрасть его, допросить, а потом убить.

Он обернулся взглянуть на них и с улыбкой проговорил:

— Хорошо, пойдём.

Он направился было назад, к двери, по обе стороны которой они стояли, потом замер и щёлкнул пальцами, словно вспомнив что-то.

— А можно мне забрать фото жены со стола?

Один из агентов ВА повернул матовое забрало шлема к столу.

— На вашем столе нет никакого фото, сэр.

— Оно в ящике стола, — сказал Пэрчейз, вразвалочку подходя к столу. Сердце его бешено колотилось, на лбу проступили капли пота. — Не люблю, когда она на меня смотрит целый день, точно виноватит в чём-то... — он издал деланный смешок. — Но всё же я хотел бы забрать фото... — он открыл ящик стола, — чтобы видеть его. — Он сунул руку в ящик. — Отныне и во веки веков.

— Господин Пэрчейз, я нахожу несколько подозрительными явственные признаки вашего волнения: учащённые сердцебиение и потовыделение. Полагаю, вам было бы лучше...

Пэрчейз обернулся к ним и поднял пистолет.

Но один из охранников уже сделал шаг в его сторону и замахивался парализатором. Дубинка негромко свистнула. Пэрчейз даже с предохранителя свою пушку снять не успел. Он услышал хруст, потом внутри взорвался ком боли, и больше он ничего не почувствовал.

Боец МКВА приложил его чуть сильнее, чем следовало. Вероятно, из-за пистолета. Спустя шесть месяцев Пэрчейз всё ещё лежал в коме на больничной койке госпиталя, принадлежащего ВА. Четыре последовательных экстракции не дали результата. Кончилось дело тем, что судья-эвтанатор подписал нужные бумаги, и представитель Worldtalk отключил систему жизнеобеспечения.