Полнолуние
Шрифт:
– Как дочь врача-психотерапевта ты должна знать, что принимать снотворное после алкоголя противопоказано. Ты и так сможешь заснуть. Спокойной ночи.
Лаура вздохнула и обреченно отвернулась к стене. Она долго не могла уснуть – ее томил коктейль из сомнений, смутных предчувствий и опасений, злость на себя и неоправданная обида на Джемайму, неопределенность и страх перед грядущим – одним словом то, что может волновать девушку на заре юности. Неспящий город по-прежнему шумел за окном, но она, как ни старалась, не могла отыскать в нем места для себя. Лаура всерьез раздумывала о возможности поступления в колледж или о поисках работы, но не находила смысла ни в том, ни в другом. Благодаря отцу она не знала отказа в деньгах, но по-настоящему не нуждалась
Сны ее были прерывистыми и беспокойными с самого детства. Она вечно куда-то бежала, спасалась от невидимого преследователя, падала в бездонную пропасть, тонула в океане. И еще была какая-то тень – рядом с ней и в то же время в отдалении, бестелесный дух, вторгающийся в ее разум. Этот сон был объемным и даже осязаемым – Лаура бежала по коридорам старинного замка, она могла даже различить вековую пыль и паутину на стенах. На сей раз она не пряталась, а искала – временами впереди мелькала белая рубашка, и Лаура упорно следовала за ней, путаясь в поворотах и бестолково натыкаясь на стены. Наконец она очутилась в чем-то, похожем на зал, и узрела объект своих исканий. Раньше она тщетно пыталась вывести его лик из беспамятных детских снов. Сейчас Лаура впервые видела его так близко, и это оказалось столь ошеломляюще, что она застыла, как будто наткнувшись на воздушную стену.
Его неуловимый образ постоянно присутствовал в ее смутных снах, когда она металась по лабиринтам своего сознания. Сейчас же прекрасное видение стояло в кругу свечей и смотрело на нее синими глазами, а его длинные волнистые волосы укрывали плечи золотистой пелериной. Сладостный страх пополз мурашками по спине, и Лаура с трудом преодолевала тягу броситься к нему в объятия и отдаться на затянутом мглой полу. Сейчас он был ближе, чем когда-либо. Прежде Лаура была бессильна прикоснуться к нему: едва она собиралась исполнить свое тайное желание, иллюзорный мир, созданный им, разрушался вместе с дремотной дымкой, и она просыпалась в обыкновенной жизни. Он протянул руку, словно мост через туманную реку сна, и огладил ее бедро, это прикосновение источало обжигающий холод, как жидкий азот.
Лаура взглянула вниз и со стыдом увидела, что на ней то самое бирюзовое блестящее платье, вульгарно задравшееся вопреки законам гравитации. Точно так же, как случилось накануне вечером на ступеньках клуба. Он ослепительно улыбнулся и произнес одно слово:
– Скоро.
До этого ее воображаемый герой никогда не говорил с ней во сне. Но этот сон был более реальный и чувственный, чем прежние. Лаура осмелела и спросила:
– Ты снишься мне уже давно, и мне хочется верить, что ты существуешь. У тебя есть имя?
Он снова улыбнулся, отступил на шаг и начал таять в полумраке. Вместе с ним исчезла и Фата-моргана, его замок, созданный из снов. Лаура с усилием выплыла из притягательного омута своих грез-кошмаров, от которых у нее шла кругом голова. Она открыла глаза и несколько минут лежала в оцепенении, стараясь запомнить приснившееся, задержать в темной памяти его ускользающий образ, а затем повернулась на другой бок и спокойно проспала до утра.
Перед завтраком она вышла к воротам, повинуясь ежедневной обязанности приносить отцу свежую газету, которую почтальон оставлял в ящике. Поскольку Филипп был в отъезде, Лаура взяла газету себе, чтобы просмотреть за чашкой кофе. Джемми уже позавтракала и уехала на практику в суд. Лениво пролистывая страницы, Лаура наткнулась на необычное объявление, в котором говорилось, что Американское этнографическое общество организует экспедицию в Румынию. Приглашаются юноши и девушки, интересующиеся культурой Восточной Европы и готовые оплатить поездку. Слово
Когда Джемайма вернулась домой, она крайне удивилась, увидев сестру необычайно возбужденной, с блестящими глазами и румянцем на щеках.
– Джемми, – сразу объявила Лолли, – я поняла, что хочу делать дальше, поеду в Румынию. Я уже все выяснила, мы вылетаем, как только нам оформят визы и все разрешения. Ты ведь дашь мне денег? Пожалуйста, пожалуйста!
Джемайма, разумеется, обрадовалась, что у сестры пробудился интерес к жизни, но идея путешествия в Румынию ее насторожила. Она дважды перечитала объявление, наморщила лоб и села за стол переговоров.
– Послушай, Лора, это, конечно, здорово, что ты так загорелась этой поездкой, но мне страшно за тебя. Румыния – бедная, опасная страна под властью настоящего тирана Чаушеску. Ты юная девочка, не знающая языка. Ехать туда по меньшей мере опрометчиво. Я твоя старшая сестра и несу за тебя ответственность. Что я скажу родителям?
Она ожидала, что Лолли внемлет ее доводам и быстро сникнет, но сестренка, всегда такая мягкая и уступчивая, на этот раз проявила небывалое упорство.
– А ты не говори им! – упрашивала ее Лаура. – Им до меня и дела нет! Сейчас 1988 год. Холодная война заканчивается! В Советском Союзе перестройка и гласность. Не за горами перемены и в других государствах. Совсем скоро мир станет единым, без войн и противостояний! Кроме того, я поеду туда не одна. Со мной будут еще участники экспедиции и два куратора, которые знают румынский язык.
Видя, что Джемайма колеблется, Лаура прибегла к последнему аргументу:
– Ты знаешь, что я родилась в Бухаресте? Так вот, я хочу выяснить, почему.
– Ты хочешь узнать, почему родилась в Бухаресте? – повторила Джемми в изумлении. – Ну, наша бабушка по матери была из Румынии, она сбежала оттуда в Англию во время Второй мировой. Я слышала об этом от папы. Наверняка у матери были там какие-то дела.
– У беременной? Сомневаюсь. Я хочу узнать, что она там делала, и при каких обстоятельствах я появилась на свет!
Лаура встала из-за стола и принялась нервно ходить по комнате.
– Ты ведь не думаешь, что тебя удочерили, Лолли? – с недоумением спросила Джемми.
– Нет, я вижу, что не приемыш. Мы с тобой похожи внешне, но я не могу понять одного: как у темноволосых и кареглазых родителей могла появиться я?
– Лолли, ты же учила биологию в школе! – рассмеялась Джемайма. – У кареглазой пары может родиться ребенок с голубыми глазами, если в их роду были такие.
– Вероятно, – Лаура снова села за стол и уронила голову на руки, на всякий случай готовясь разрыдаться. – Но, Джемми, мне кажется, здесь какая-то тайна. И корни ее находятся в Румынии, где я родилась. Я уже позвонила в Этнографическое общество и все разузнала. Мы будем проездом в Бухаресте, я найду ту больницу, где родилась, и все выясню.
– Вряд ли тебе там что-то скажут, столько лет прошло… И ты не знаешь языка.
– Я разберусь, – она наконец посмотрела на Джемайму, решившись поделиться самым сокровенным. – Мне кажется, что у меня другой отец. Поэтому мама никогда не любила меня. Возможно, он причинил ей боль… Я всегда была чужой в нашей семье. Если бы не ты, мне было бы совсем невыносимо!
И она умоляюще заломила свои маленькие ручки, совсем как Элеонора. Джемайме стало до боли жаль сестру. Джемми ко всем относилась лучше, чем они того заслуживали, и даже к матери, которая всегда была равнодушна к обеим дочерям. Она видела, что Элеонора никого не любила, кроме мужа, но прощала ей это. И, видя терзания Лолли, не смогла ей отказать.