Полжизни
Шрифт:
В?роятно графиня вид?ла, какъ мы подъ?хали къ р?шетк?. Грумъ и Марія выскочили принимать «дорогихъ гостей». Марію я не узналъ: она вся какъ-то подобралась и притихла, только все сладко поводила глазами, выбиваясь изъ вс?хъ силъ, какъ бы подслужиться самому «il signor conte».
Она схватила два м?шка и взб?жала съ ними въ с?ни, куда настежь была отворена дверь въ квартиру перваго этажа, по правую руку отъ входа.
— Куда это она? спросилъ тревожно графъ, обращаясь ко мн?.
— Папа, ты будешь зд?сь жить,
— Что ты за вздоръ говоришь! не на шутку разсердился графъ.
— Да, графъ, долженъ былъ пояснить я, видя, что Марія находится въ выжидательной поз?: куда ей нести м?шки; графиня, в?роятно, не усп?ла вамъ написать объ этомъ.
— Какъ-же Наташа будетъ зд?сь жить одна? недоум?валъ онъ.
— Да и ты, папа, и ты, продолжалъ свое Коля.
— Ахъ, папа, мы в?дь забыли взять багажъ!..
Эти слова Наташи, сказанный пугливымъ тономъ, совс?мъ взбаломутили графа.
— Господи! вскричалъ онъ, что-же это такое!..
Я принялся приводить ихъ въ нормальное настроеніе. За багажемъ тотчасъ-же былъ отправленъ мужъ привратницы, за котораго Марія начала клясться и божиться, что ему можно поручить хоть «cinque mila lire!»
М?шки она, все-таки, внесла въ пом?щеніе нижняго этажа. Коля полет?лъ наверхъ къ матери. За нимъ двинулись графъ, Наташа и я.
Только-что мы вошли въ желтый салонъ, какъ Коля выб?жалъ изъ спальни.
— Мам? лучше, объявилъ онъ, но она въ постели.
Я остался въ салон?, графъ и Наташа скрылись.
Должно быть пріемъ пришелся не особенно по вкусу его сіятельству. Минутъ черезъ десять вышелъ онъ, стараясь улыбнуться, но съ напряженнымъ и растеряннымъ лицомъ. Мн? положительно стало жаль его; но какое-же ут?шеніе могъ я ему доставить?
Наташа шла за нимъ грустная. Я догадался, — мать приняла ее такъ же сухо, какъ и простилась съ нею. По крайней м?р? въ этомъ графиня оставалась той же.
— Надо намъ отправляться внизъ, сказалъ графъ Наташ? съ кислой усм?шечкой.
— Тамъ хорошо, ут?шала его добрая душа, цв?ты въ саду, т?нь, и подниматься не такъ высоко.
— Такъ, такъ, повторялъ графъ и съ понурой головой побрелъ на свою «половину».
Наташа кинулась ко мн?, жала мн? руки, со слезами на глазахъ повторяла: какъ ей хот?лось быть со мной въ Париж?, гд? столько «чудныхъ вещей»… и, остановившись посреди своихъ изліяній, прошептала:
— Maman совс?мъ не рада пап?.
И потомъ вдругъ примолкла, точно прикусила языкъ, и боязливо оглянулась на дверь въ спальню.
— Пойдемте, пойдемте, къ намъ, увлекла она меня внизъ, продолжая свой разсказъ о путевыхъ впечатл?ніяхъ.
На б?дномъ граф? просто лица не было. Я ясно вид?лъ, что все его нестерпимо раздражаетъ: и это отведеніе ему отд?льной квартиры, и встр?ча графини, и ея политическая бол?знь, и гортанное лебезеніе Маріи, и б?готня Коли. Онъ на него раза два
— Очень мн? не нравится Коля!..
Я не сталъ, конечно, сообщать ему собственныхъ наблюденій.
Наташа, видя, что отчимъ ея такъ недоволенъ, не знала, какъ ей быть, и все шептала мн?:
— Никогда папа не былъ такимъ!.. Ахъ какъ это жаль! Но что-же д?лать, что-же д?лать?
— Переждать, училъ я ее; а самому приходилось чуть-ли не такъ же жутко.
Привезли багажъ, и въ развязываніи, выниманіи и укладываніи прошло добрыхъ два часа. Графъ н?сколько разъ поднимался наверхъ и возвращался оттуда все съ той же стереотипной улыбкой душевнаго недовольства.
Воспользовавшись отсутствіемъ Наташи, убиравшей свою комнату, Платонъ Дмитріевичъ взялъ меня за руку, съ особой силой и, тяжело переводя духъ, заговорилъ:
— Я совс?мъ не узнаю графиню. Бол?зни ея я не в?рю; она гн?вается на меня, но за что?.. И потомъ, это дикое распоряженіе насчетъ особой комнаты для меня… Точно будто мы не занимали съ ней одной комнаты… целыхъ почти двадцать л?тъ.
Онъ опять щелкнулъ языкомъ.
— Заграничная жизнь, попробовалъ я.
— Конечно, я не стану насильно къ ней врываться, она больна, у ней нервы, мигрень… не знаю тамъ что!.. И все это такъ не похоже на нее. Ну, скажите на милость, вы ее кажется хорошо знаете: разв? вс? эти манеры и причуды похожи на нее?..
— Вотъ по?детъ на морскія купанья, нервы улягутся…
Онъ еще разъ вздохнулъ, вм?сто всякаго отв?та, и началъ вынимать вещи изъ своего в?нскаго туалетнаго несессера.
На немъ опять лица не было, и едва-ли я ошибся, прим?тивъ дв? слезинки на его р?сницахъ.
Я зналъ, что мн? легко очутиться между двухъ огней. Такъ оно и выходило. Не усп?лъ я хорошенько проснуться, какъ ко мн? въ спальню уже влет?лъ Леонидъ Петровичъ. Онъ не показывался въ Villino Ruffi въ день прі?зда графа.
— Ну что? спросилъ онъ меня полушепотомъ и подс?лъ на кровать.
Такъ точно спрашиваютъ мальчики, наблудившіе и приб?жавшіе узнать, — пров?дали большіе про ихъ шалость, или все сошло благополучно?
Мн? съ нимъ сейчасъ же стало весело, помимо моей воли, до неприличія весело.
— Да ничего, отв?тилъ я, продолжая лежать. Леонидъ Петровичъ видимо расположился бес?довать со мною на кровати.
— Не было бури?
— Никакой; графиня жаловалась на мигрень и осталась у себя въ спальн?.
— А графъ? расположился внизу съ княжной?
Глаза его такъ и прыгали, когда онъ дожидался моего отв?та.
— Да.
— Какъ онъ это принялъ?
— Это ему н?сколько не понравилось; но онъ сказалъ потомъ: a la guerre, comme a la guerre.
— Разум?ется!.. Что за купеческіе нравы! Непрем?нно съ супружницей! Ну, и прекрасно!..