ПОНЕДЕЛЬНИК
Шрифт:
Ты идешь по улице и понимаешь, что сдерживаться нет больше сил. От жалости к себе
хочешь вскрикнуть или куда-нибудь забиться. Но уже слишком поздно. Живот сводит
судорога, будто ты принимаешь невидимый удар: сначала почти обжигающая моча
заполняет трусы, затем струйки прорываются сквозь плотную ткань и бегут по ногам –
продолжается это бесконечно долго. Все связанное со стыдом продолжается долго, но так
только кажется. Ты стоишь посреди тротуара, выпучив глаза,
деться, как перед собой оправдываться. Вслед за теплом исторгнутого нутра приходит
охлаждение – кожа на ногах чешется от вылитой на нее кислоты и крадущегося в штанины
мороза. И при всем при этом тебе не стало легче. Боль в мочевом пузыре только усилилась, а
боль от движений обострилась.
Фу. Фу, какая мерзость. Тебе должно быть стыдно. Хотя, о чем это я? Тебе давно уже не
бывало стыдно, и сегодня на нашей улице праздник. Свершилось, и какой гротескной ценой!
Ты не скоро оправишься от этого срамного приключения, поверь мне. Теперь по заранее
разработанному плану тебя начнет подтачивать изнутри червь сомнения. Сомнения в
собственной невиновности, в безнаказанности действий или, лучше сказать, бездействия. И
ждет тебя еще не одно испытание. Я тебе это гарантирую, хоть ты меня и не слышишь, хоть
до сих пор не можешь поверить, что ты – это именно ты, и все происходит именно с тобой, а
не с бедолагой из другой жизни. Горе луковое, такое жалкое – над тобой даже смеяться не
хочется, и столь глупое – непостижимо, как тебя вообще угораздило попасть в историю.
Естественно, в любой момент наше сотрудничество может закончиться – это просто, как
будто безболезненно: ты достигаешь в своем бездействии той критической точки, когда мне
остается только уволиться. Но тогда, помяни мое слово, за тебя возьмутся другие, если уже
не взялись, – иногда это происходит без официального предупреждения, в практическом
руководстве нашего профсоюза приведено несколько таких душераздирающих случаев. К
тому же совершенно неизвестно, будут ли намерения тех сил благими. А мои планы? Ты
меня не знаешь, ты не имеешь обо мне ни малейшего представления. Кто я и чего хочу,
выяснится впоследствии. Пока же знай – я не собираюсь тебя в чем-либо убеждать. Я
тормошу тебя.
Дома ты кипятишь воду, чтобы принять душ. Пытаешься стянуть брюки, а пальцы рук
онемели, а ткань омерзительно липнет к телу и не желает расставаться. Ноги сильно чешутся
– это уже не чесотка даже, скорее, кожу, невидимым снегом массируют, приятного мало. В
полуспущенных штанах ты подходишь к плите и с надеждой вглядываешься в воду– когда
же появятся нервные пузырьки, когда же
изо всех сил чешешь кожу на внутренней стороне бедер, – ногти давно не стрижены, ноги и
так красные, а от расчесывания становятся почти багровыми. Садишься на табуретку, в
10
раздражении резко стягиваешь джинсы и бросаешь в дальний угол. Туда же летят насквозь
мокрые трусы и сырые, вонючие носки, ты стараешься поскорее об этом забыть. Вонь
нездоровая. Тебя приобнимает холод. Поспешно возвращаешься к раскаленной плите.
Ведра наконец-то вскипели. Тащишь их по одному в ванную комнату и расставляешь в
разных углах, надеясь, что так воздух в помещении прогреется быстрее. Встав перед
зеркалом, после некоторых колебаний снимаешь оставшиеся свитер и рубашку. Отражение.
У тебя большая грудь. Впрочем, некоторые считают, что грудь у тебя как раз маленькая.
Согласия нет ни в чем. Некоторые называют тебя женщиной привлекательной, а другие –
уродиной, остальные вообще ничего не говорят: либо отмалчиваются, либо знать тебя не
знают. В чужих глазах ты успела побывать толстой, костлявой, пигалицей, выше среднего
роста, блондинкой, шатенкой, девушкой и гражданкой, на тебя обращали внимание
мужчины и алкоголики в метро.
Решить, красивая ты или нет, как всегда не удается – для этого нужен мужчина или тест
в журнале, на худой конец, а зеркала врут. Или, наоборот, не врут? Скоро ли менструация?
После пережитого за сегодняшний день в голове все как-то спуталось. Надо отдохнуть.
Сейчас – отмыться. Ты снова окидываешь взглядом свое тело. Согнув руки подобно
культуристу, напрягаешь мышцы и с трепетом высматриваешь в зеркале свои бицепсы.
Волосатая грудь индюшачьи вздувается. Хотя некоторые утверждают, что волос на тебе как
раз немного, а на днях кто-то даже напророчил скорое облысение. Успокаиваешь себя:
плешь – кошмар многих мужчин. Ты опускаешь глаза и внимательно изучаешь свой член.
Давно не замерял его линейкой, может, с тех пор увеличился? Не забыть бы поискать в
квартире метр.
Побриться или все же отпустить бороду? Стоит ли подкладывать в обувь
дополнительную стельку, чтобы казаться выше? Или ты достаточно высокий и привлечешь
внимание женщин без этого? Тем не менее, главный вопрос заключается совершенно в
другом: что, скажите на милость, делать с этим пивным брюшком, как его обуздать,
избежать? Втягиваешь живот, расслабляешься, снова напрягаешь пресс. Может,
показалось… Так ты женщина или мужчина на самом деле? Мне это неизвестно. Да мне