Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]
Шрифт:
Глава четвертая
Съ этого времени до конца апрля погода была перемнчива, — то весна, казалось, совсмъ установилась, то опять дулъ свирпый втеръ и угрожалъ возвращеніемъ зимы, но все же снгъ таялъ, и на поляхъ начинали уже работать плугомъ; между тмъ съ сахарныхъ заводовъ подымался дымъ. Ледяная поверхность Остзего сдлалась рыхлой, и потянулись большія стаи дикихъ гусей, съ крикомъ направлявшихся къ сверу. Наконецъ, и озеро, окончательно растаяло, и послднія льдины поплыли къ Сускеган, со скоростію, соотвтствовавшею измненію всего ландшафта и способствовавшею совершенному исчезновенію зимы.
На
— Вставайте, вставайте, сударыня. Лебеди летятъ чрезъ озеро, и небо покрыто голубями. Вставайте скоре: Веньяминъ приготовилъ уже платье, чтобы посл завтрака отправиться въ горы на голубиную охоту.
Елисавета и Луиза Грандтъ вскор посл этого любезнаго приглашенія вошли въ гостиную. Двери были открыты, и тихій, ароматный воздухъ весенняго утра врывался въ комнату; мужчины въ охотничьихъ костюмахъ нетерпливо ждали завтрака.
— Посмотри, Елисавета! посмотри, Мармадукъ! южныя голубятни открылись, — сказалъ Ричардъ. — Стаи съ каждой минутой становятся гуще и безконечно умножаются. Тутъ ихъ столько, что можно цлый мсяцъ прокормить армію, a перьевъ хватить на постели всего нашего округа. Торопись же, Лизочка, я горю нетерпніемъ задать имъ перцу.
Мармадукъ и Эдвардсъ тоже раздляли это желаніе. Дамы живо приготовили завтракъ, a потомъ мужчины отправились въ поле.
Голуби носились въ воздух; вся деревня была въ движеніи; можно было видть вс роды огнестрльнаго оружія, начиная съ шести-футоваго ружья на утокъ до верховыхъ пистолетовъ; мальчики вооружились даже самострлами.
Оживленіе въ деревн направило полетъ птицъ въ горы, около которыхъ собрались он такими густыми массами, что невозможно было не удивляться скорости ихъ полета и множеству ихъ. Въ пространств между горъ, около Сускеганы, собрались охотники, и скоро началась аттака.
Между охотниками показалась высокая и худая фигура Кожанаго-Чулка, съ ружьемъ въ рукахъ; за нимъ слдовала его собака, обнюхивая убитыхъ птицъ падавшихъ на землю; но посл она сла y ногъ своего господина, какъ будто раздляла его отвращеніе къ такому развлеченію.
Какъ только стая голубей пролетала пространство, на равнин раздавался залпъ, и т, которыя избгали его, подвергались одиночнымъ выстрламъ въ горахъ, такъ что смерть везд встрчала бдныхъ птицъ. Даже стрлы и метательное оружіе годились для этой массы, которая летла такъ низко, что можно было сбивать ее палками. Между тмъ, Ричардъ Джонъ, осмивавшій охотниковъ въ ихъ обыкновенныхъ средствахъ уничтоженія, длалъ съ помощью Веньямина приготовленія къ роковому нападенію. Въ Темпльтон была пушка, заряжаемая фунтовою пулею. Ричардъ очистилъ ее отъ ржавчины, поставилъ на колеса, и такимъ образомъ сдлалъ годною къ употребленію. Съ помощью лошади привезли ее на мсто, удобное для стрльбы, и Веньяминъ самъ зарядилъ ее утиной дробью. Какъ только узнали, что она готова, толпы мальчиковъ радостно приблизились къ мсту. Отверстіе было направлено вверхъ, и Ричардъ, держа щипцами раскаленный уголь, слъ на пень и ожидалъ старыхъ голубей, достойныхъ его вниманія.
Птицъ было такое множество, что безпрерывный шумъ оружія и крикъ мальчиковъ производили только то дйствіе, что раздляли ихъ на маленькія кучки. Он летли по долин, и никто не старался собирать лежащихъ тамъ жертвъ.
Кожаный-Чулокъ оставался молчаливымъ зрителемъ, но какъ скоро увидлъ пушку, то не могъ совладать съ своими чувствами.
—
Между охотниками былъ и Билли Кирби; онъ безпрестанно заряжалъ свой мушкетъ и стрлялъ не цлясь, такъ что голуби падали ему на голову. Онъ услыхалъ слова Натти и не оставилъ ихъ безъ отвта.
— Что вы тамъ ворчите, Кожаный-Чулокъ, о смерти нсколькихъ голубей; если бы, какъ мн, истребили они вашу крупчатку, то вы не сочувствовали бы этимъ чертенятамъ. Ура! ура! мальчишки, хорошенько! Да это лучше, чмъ стрлять въ голову индюка.
— Да, Билли Кирби, для васъ и подобныхъ вамъ, не имющихъ понятія о выстрл, отвтилъ Натти съ раздраженіемъ. Это просто ужасно цлить такъ въ кучу, и ни одинъ человкъ, могущій стрлять въ одиночку, не сдлаетъ этого. Если мн нужна птица, то я иду въ лсъ, и найдя то, что мн надо, застрлю птицу, не касаясь другой, хотя бы ихъ были тамъ сотни. Вы, Билли, конечно, не можете этого сдлать, даже еслибы и хотли.
— Ну, старая изсохшая соломинка, что ты еще тамъ разсуждаешь, сказалъ разсерженный порубщикъ. Посл послдняго выстрла въ индйку, ты что-то чертовски разважничался. Если вы такъ особенно важничаете однимъ выстрломъ, то вотъ стрляйте въ голубя, который летитъ одинъ.
Въ самомъ дл, стрльба на всемъ пространств отогнала одного голубя, и испуганный выстрлами онъ приближался къ нимъ, летя то направо, то налво, и разрзая воздухъ со скоростію молніи. Не смотря на все свое хвастовство, порубщикъ увидлъ птицу уже слишкомъ поздно, чтобы убить ее налету, и тогда уже прицлился, когда она была надъ его головой. Голубь невредимо быстро полетлъ дале.
При этомъ вызов Натти опустилъ ружье и ждалъ минуты, чтобы испуганная птица опустилась къ озеру. Какъ только она снова поднялась, то онъ выстрлилъ. Отъ ловкости или счастливаго случая, только голубь съ раздробленнымъ крыломъ упалъ въ озеро. Собака бросилась за нимъ, и еще живымъ принесла къ охотнику.
Съ быстротою молніи разнесся слухъ о ловкости Кожанаго-Чулка, и вс охотники шли къ нему, чтобы удостовриться въ этомъ.
— Какъ? — спросилъ изумленный Эдвардсъ, — вы однимъ выстрломъ убили голубя?
— Но разв мн это не часто удавалось въ прежнее время? — отвтилъ Кожаный-Чулокъ. Только для одной птицы я и пришелъ сюда, и такъ какъ я убилъ ее, то могу возвратиться назадъ. Вашъ образъ дйствій не въ моемъ дух, Все должно приносить пользу, a нечего стрлять для своего удовольствія.
— Да, ты правъ, Кожаный-Чулокъ, сказалъ Мармадукъ, и я думаю, что пора окончить опустошеніе.
— Окончите прежде свою вырубку лса, отвчалъ Кожаный-Чулокъ. Лса, какъ и голуби, Божіе созданіе, надо пользоваться ими, a не уничтожать. Но все равно, я пойду домой съ моимъ жаркимъ, потому что не хочу трогать эта невинныя творенія, покрывающія все пространство и смотрящія на меня такъ жалобно, какъ будто имъ не достаетъ только языка, чтобы выразить свои мысли.