После свадьбы жили хорошо
Шрифт:
— Умно! — засопев, сказал Гусев. — Как это?.. Что в лоб, что по лбу.
— Нет, Сан Сергеич, большая разница. Допустим, придет следователь. Поскольку фактов нет, он начнет догадки строить. И на основании этих догадок обвинит первого попавшегося! Потом доказывай, что ты не верблюд…
— Я и предлагаю выход! — сказал Миша. — Пусть одного меня обвиняют.
— Так тебе и поверили! Доказательства нужны… И мы обязаны другую идею выдвинуть. Оригинальную идею, свежую. Чтоб не просто сваливать друг на друга. Вы слышали про такое явление в физике — «резонанс»?
— Куда нам, —
— А все-таки?
— Слышали, — сказал Васька. — Но это к чему?
Марат выдержал паузу. Пощелкал пальцами. Улыбнулся.
— В Ленинграде, в некие исторические времена, развалился мост. Здоровый мост, капитальный. Шли по нему солдаты, топали в ногу. И от равномерных колебаний, от резонанса, мост рухнул. Теперь проведем аналогию… На втором этаже Дома культуры были танцы? Были. Не только в зале, но и в коридоре, на площадках, всюду. Количество танцующих явно превышало норму. Могли возникнуть колебания потолка? Естественно. Начали наши работяги бухать сапожищами, вот вам и резонанс. Где сильней всего резонанс? В центре потолка. Откуда розетки упали? Из центра потолка. Ясно? Не Лепщики виноваты, а директор Дома культуры, устроивший дикую массовую пляску…
— Все было бы гладко, — ехидно сказал Гусев. — И резонансы, и это… аналогии… и остальная хреновина. Все бы хорошо, если бы розетки были укреплены.
— А кто знает, — не менее ехидно спросил Марат, — что они не были укреплены? В суматохе-то — не до проверки…
— Проверят еще.
— Боюсь, что уже поздно… — Марат положил на колени клеенчатый портфель, вынул из него сверток. — Вот тут все, что осталось от розеток… Уборщица сегодня, гляжу, сметает обломки в уголок. Я посоветовал выбросить. Она, простота святая, выбросила. Ну а я подобрал потом, чтоб не валялись… Попробуйте доказать, что мы не закручивали проволоку! Остается теперь подтвердить наличие резонанса. Все как один заявим: потолок дрожал, даже люстры звенели, никакие крепления выдержать не могли. Логика!
Марата Буянова с малых лет называли способным. Вначале он этому значения не придавал, а позднее начал прислушиваться и прикидывать, что к чему.
Способности, в житейском понимании, — это божий дар, нечто вроде богатого наследства. Способный человек удивляет окружающих. Он с легкостью решает алгебраические задачи, рисует картиночки «с натуры и из головы», танцует русского, играет на рояле, поет. То, что иному дается с трудом или вовсе не дается, способный человек постигает в два счета…
Марат первые способности проявил еще в дошкольном возрасте, когда самостоятельно научился читать. Был в доме какой-то букварь царских времен с цветными картинками. Марату давали его на предмет разглядывания и дополнительной раскраски. На одной из страниц букваря помещался рисунок конской морды. Марат любил оснащать эту морду новыми деталями: дорисовывал очки, бороду, шляпу, иногда лишний глаз или ухо. И однажды, в какой-то момент озарения, Марат еще раз глянул на буквы внизу картинки (он их затвердил с помощью мамы) — и буквы сами собою сложились в слово «лошадь». Слово
Когда Марат пришел в первый класс, он уже сносно читал. На уроках ему было скучно, он сидел на парте боком и свысока поглядывал на товарищей, одолевающих грамоту в поте лица своего. За все семь школьных лет Марат ни разу не готовил уроков. У него была цепкая память; тот минимум знаний, что требовался для ответов у доски, Марат черпал на лету: из объяснений учителя, подсказок, мельком просмотренной на переменках книжной страницы. Домашние задания он выполнял на уроках или просто списывал. Лошадь из старого букваря, помахивая бородою и блестя очками, легко везла способного мальчика по школьной дорожке.
В войну у Марата умерли родители. Он попал в интернат. Первоначально было там нелегко, но Марат вновь проявил способности, и жизнь наладилась. Он принялся выступать в самодеятельности и оформлять стенные газеты. Когда остальные воспитанники отправлялись в лес за хворостом или копали огород, Марат оставался дома. Всегда подвертывалось срочное дело — написать заголовки, подготовить номер к праздничному концерту. Марата освобождали от мытья полов, неприятных дежурств, даже от походов в баню (одного из самых жутких мероприятий с точки зрения мальчишек). И все-таки интернат — не родительский дом; Марат решил уйти из него, как только закончит семилетку.
— На художника пойдешь? — спрашивали его.
— Разумеется!
Он подал заявление в художественную школу при академии — и провалился на вступительных экзаменах.
— Не стоит очень переживать, паренек, — сказала Марату женщина из приемной комиссии. — Разве обязательно сюда поступать?
— У меня же способности!
— Этого мало. С одними способностями в искусстве делать нечего. Даже таланта иногда недостаточно…
— Но я же сирота! — удивленно сказал Марат.
— Сирота? — женщина посмотрела внимательней. — Что ж, тем более необходимо уберечь тебя от ошибок.
Так в первый раз способности подвели Марата. Но урок этот не пропал даром. Марат понял, что существуют в жизни какие-то границы, за пределами которых его способности обесцениваются. В будущем следует не вылезать из этих границ, курсировать на своем шестке.
Смирив гордыню, он пошел в ремесленное училище. И опять очкастая лошадь легко повезла его вперед. Большинство ремесленников закончило четыре-пять классов, Марат выделялся на общем уровне. Некоторые очень хорошо рисовали, лепили, но Марат обладал сообразительностью, умел подавать идеи, — и вновь попал в число первых.
Он окончил училище с похвальной грамотой, получил наивысший разряд, стал работать модельщиком. Эта профессия сродни творчеству, хороший модельщик, создающий новые украшения, всегда талантлив. Марат и на этой работе всего добивался без труда. Иные мастера корпели неделями, выискивая форму розетки; Марат рождал ее за день. В памяти у него хранились десятки и сотни образцов, когда-то встретившихся в альбомах, чертежах, на старинных зданиях. Из таких образцов можно было скомбинировать все, что угодно.