Последнее обещание, которое ты дала
Шрифт:
— Шоколадные кринклы, — поправила её Мила.
— Где мама? — спросил Райдер, оглядываясь.
Взгляд Рианны потускнел, и она обошла стойку, поманив нас дальше.
— Сэди позвонила из бара, — её голос стал тише, чтобы девочки не услышали. — Похоже, у твоего дяди Фила случился сердечный приступ. Твоя мама поехала к нему в больницу.
У меня екнуло сердце. Всего минуту назад я думала о том, сколько уже вынесла эта семья. И вот теперь у них новая причина для тревоги. Плечи Райдера едва заметно опустились, и мне пришлось сдержаться, чтобы не обнять его
Он вытащил телефон, быстро набрал сообщение и запихнул его обратно в карман.
— Мне нужно в больницу. Я возьму с собой Адди. — сказал он Рианне.
Когда та никак не отреагировала на его собственнический тон в отношении девочки, которая, по идее, привязалась ко мне, а не к нему, у меня внутри всё сжалось. Кто-то из семьи Хатли проболтался ей. В этом крошечном городке скрыть правду было практически невозможно.
— Думаю, брать её в больницу — не лучшая идея, — я сказала это шёпотом, и он тут же нахмурился. — Райдер, вспомни, как она себя вела, когда мы просто сидели в машине у торгового центра. Она не зайдёт в больницу, не запаниковав.
— Я её не оставлю.
Рианна похлопала его по руке.
— С твоей мамой Сэди, а когда они приехали в приёмное отделение, МакКенна была на дежурстве. Он в хороших руках, и ты там ничем не поможешь. Это последний противень с печеньем, пусть девочки закончат, а потом, может, заберёшь Милу с собой. Ты и Мэддокс можете по очереди за ней присматривать.
— Мы закончили! — крикнула Мила.
Рианна повернулась к девочкам, помогая им поставить противень в духовку и следя за тем, как они убираются.
Между мной и Райдером снова повисло напряжённое молчание, от которого мне хотелось либо задушить его, либо поцеловать, либо… Я сама не знала, чего. Хоть что-нибудь, что заставило бы исчезнуть ту мрачную звериную ярость, о которой говорила Сэди, и заменило её чем-то другим.
Снаружи рядом с Эскалейдом остановился тёмно-коричневый Олдсмобиль Торонадо 1970 года, заниженный в стиле лоурайдера. На водительском сиденье виднелись темные волосы Энрике. Это была машина, которая явно не предназначалась для того, чтобы сливаться с толпой, как большинство авто под прикрытием. Нет, этот автомобиль выделялся так, что его сразу узнавали бы уличные бойцы низшего уровня из картеля Ловато, в который он внедрился в Лексингтоне.
Райдер испепелял взглядом машину и силуэт Энрике внутри.
Я шагнула ближе, положила руку ему на предплечье туда, где до этого была рука Рианны, и между нами снова пробежала искра. Он посмотрел вниз, туда, где я его касалась, и сглотнул.
— Послушай, Рианна предложила отличный вариант, — сказала я. — Мы вернёмся к тебе домой с обеими девочками. Когда тебе нужно будет поехать в больницу, Энрике и я останемся в доме. Если хочешь, чтобы Мэддокс тоже подъехал, мне без разницы, но мы с Энрике справимся. Клянусь всем, что для меня свято, я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.
— Что именно для тебя свято? — спросил он тихо, его голос был низким, хриплым, а взгляд, будто заглядывая мне в душу, не отпускал.
— Что?
—
У меня перехватило дыхание от этого простого вызова.
— Я люблю свою семью так же, как и ты свою.
— Ты носишься по всему миру, скрывая от них, чем на самом деле занимаешься. Это не слишком-то похоже на любовь.
Я твёрдо решила не позволять ему вывести меня из себя. Он был расстроен и зол, а я была лёгкой мишенью.
— Я не рассказываю им о своей работе, потому что так безопаснее для них и для меня. Но это не значит, что я бы не оказалась рядом в ту же секунду, если бы они меня позвали. Это не значит, что я бы просто стояла в стороне, если бы им угрожала опасность. Чёрт возьми, я использовала кучу своих контактов в ЦРУ, чтобы помочь Холдену за кулисами, когда в Колумбии развернулся весь этот кошмар с Раскрашенными ромашками, даже если он об этом и не знал.
— Почему-то это совсем не то утешение, на которое ты рассчитываешь, — мрачно заметил Райдер.
Я раздражённо выдохнула.
— В общем, придурок, суть в том, что я здесь. И никуда не уйду. Энрике здесь, и он тоже никуда не уйдёт. Так что делай, что считаешь нужным. Останешься с Адди или поедешь к маме и дяде — решай сам.
Я резко развернулась и направилась к девочкам, которые складывали готовое печенье в контейнер.
— Похоже, Мила едет с нами к Райдеру.
— Да! — радостно завизжала Мила и, пританцовывая, всплеснула руками. — Пижамная вечеринка! — Она посмотрела на Райдера и спросила: — Это значит, что на завтрак мне снова можно мороженое?
— После того, как ты сдала меня своему папе? Ни за что. — ответил Райдер, заставляя свой голос звучать легче. — Беги собирай вещи, а я пока достану запасное автокресло из кладовки.
— Пойдём, Адди!
Мила схватила Адди за руку, и обе девочки вихрем выбежали из кухни, их шаги громко застучали по лестнице.
? ? ?
После того как мы наелись пиццы и шоколадных кринклов и сыграли больше настольных игр, чем я за последние десять лет, мы с Райдером уложили девочек в широкую кровать в комнате Адди. Даже накрывшись одеялом, Мила продолжала болтать. Мне казалось, она будет говорить, пока не уснёт на полуслове, но Адди, похоже, это только успокаивало. Она всё ещё оставила рюкзак на полу рядом с кроватью, а обувь аккуратно поставила рядом — готовая бежать в любой момент, но, по крайней мере, она не спряталась под кровать или не забилась под одеяло. Вместо этого она просто повернулась на бок, её плюшевая игрушка касалась единорогов Милы.
Это был самый трогательный момент, который я видела за долгое время, что-то в нём потянуло за те струны во мне, о существовании которых я даже не подозревала. Я по-прежнему не думала, что хочу детей. Младенцы, подгузники, грудное вскармливание — всё это меня совершенно не привлекало. Но заботиться о детях этого возраста, которые могут ходить, говорить и сами ходят в туалет… Это оказалось не так уж и плохо. Объятие, которым меня неожиданно одарила Мила, было чистым, безусловным проявлением любви.