Последнее обещание, которое ты дала

Эванс ЛДжей

— Мне нужна твоя помощь в одном важном деле.

Она крепче прижала к себе игрушечного ягуара.

— Нам нужно сделать ДНК-тест, чтобы все знали, что ты моя дочь.

Её глаза чуть расширились.

— Это не больно, — сказал Мэддокс. — Это как ватная палочка, только вместо уха мы просто потрём внутреннюю сторону щеки. Смотри, я сделаю это с твоим папой, чтобы ты видела.

Он достал из пакета вторую пробирку, снял пломбу, провёл палочкой по внутренней стороне моей щеки, затем запечатал пробирку обратно.

— Видишь? Легкотня.

—

Хочешь, чтобы я сделал, или пусть дядя Мэддокс? — спросил я.

Она пожала плечами, и я снова ощутил пустоту от того, что ей было легче разговаривать с Милой, чем со мной.

Я вскрыл пробирку, попросил её открыть рот, осторожно провёл палочкой по внутренней стороне щеки и убрал обратно.

— Легкотня, да?

Она кивнула, её лицо осветила лёгкая улыбка.

В этот момент вернулась Мила, неся салфетку с двумя огромными печеньями.

Рация на поясе Мэддокса резко зашипела, и все, кроме Милы, вздрогнули. Он вышел в коридор, чтобы послушать сообщение, и когда вернулся, его лицо было таким серьёзным, что мой желудок ушёл вниз.

— Нам нужно в участок.

Я положил ладонь поверх руки Адди.

— Прости, что сегодня постоянно ухожу, малышка. Но обещаю, с Наной ты в надёжных руках. Здесь ты в безопасности.

Она кивнула и мягко улыбнулась.

— Мне нравится комната Милы.

Моё сердце сжалось от того, как плавно и легко прозвучала её фраза, без запинок.

— О, но это не моя комната! Я здесь не живу. У меня есть комната, она вся в радугах, но эта — моя вторая любимая комната на свете. А ещё Нана всегда наполняет её самыми лучшими игрушками! После печенья я дам тебе выбрать, во что мы будем играть.

Я направился к двери, бросил последний взгляд на двух девочек, жующих угощение. Адди была старше Милы минимум на год, но выглядела меньше, хрупкой. И это снова оставило горький осадок в груди.

Мэддокс положил руку мне на плечо.

— Здесь она в порядке. Как ты сам сказал, она в безопасности.

Затем он двинулся к лестнице, и я нехотя последовал за ним. Я не был уверен, что выдержу ещё одну плохую новость, но по выражению лица брата было ясно — нас ждал не лучший день.

? ? ?

После того как мы спустились вниз, Мэддокс настоял на том, чтобы Джиа поехала с нами. Он сказал, что в участке есть человек, у которого появилась информация о фотороботе, который она опубликовала этим утром. Мы поехали за ним на её машине, чтобы ей не пришлось сидеть посередине в кабине моего грузовика. И что-то во мне было не так, раз эта мысль меня разочаровала. Я хотел, чтобы она была рядом. Хотел этого прилива адреналина, который она вызывала, даже зная, что не должен.

Джиа Кент была воплощением всего, что меня раздражало. Она мастерски врала. Не задерживалась на одном месте. Относилась к моей семье и нашему ранчо как к очередному улик в расследовании. Но вот с Адди она так не поступила. Она сделала всё, чтобы убедиться, что девочка в безопасности и о ней заботятся.

А когда мы поцеловались…

Чёрт, это было похоже на то, чего я всегда хотел, и это сбивало с толку. Эти смешанные чувства, наверное, и заставили меня без споров уступить ей место за рулём. Мэддокс усмехнулся, когда я сел на пассажирское сиденье, прекрасно зная, как сильно я ненавижу это место.

Как только мы вошли в кабинет Мэддокса, Джиа сразу заулыбалась, увидев мужчину, который нас ждал, и направилась к нему. Он был ниже меня ростом, смуглый, с мышцами, как у тяжеловеса. Чёрная футболка, джинсы, армейские ботинки. Руки до самых запястий покрыты татуировками.

Они с Джиа поздоровались каким-то сложным рукопожатием, под конец которого она рассмеялась. Он обнял её за плечи, но она тут же оттолкнула его и легонько стукнула кулаком в плечо.

Мне тоже хотелось это сделать. Только не просто в шутку, а так, чтобы он отлетел в соседнюю комнату и больше не касался её, ни в шутку, ни всерьёз.

Может, причина, по которой с Джиа я чувствовал эту незнакомую ревность, а с Рэйвен — нет, была в том, что у меня не было на неё никаких прав. Она не была моей. У меня не было ни малейшего основания мешать ей общаться с другими мужчинами. Или дело было в том, что то, что я чувствовал рядом с ней, было сильнее всего, что я когда-либо испытывал.

— Что привело тебя в Уиллоу Крик? — спросила Джиа.

Его взгляд посерьёзнел, он кивнул в мою сторону, будто спрашивая, в порядке ли я.

— Это Райдер Хатли, — сказала Джиа. — Райдер, это агент Управления по борьбе с наркотиками Энрике Салазар. Он работает в группе по делу Ловато, большую часть карьеры провёл под прикрытием.

— Это он дал тебе фоторобот? Что он видел? — спросил агент, нахмурив тёмные брови.

Я приподнял шляпу, провёл рукой по волосам, снова надел её и встретился взглядом с Джиа.

— Он не совсем свидетель, — ответила она, — но знает, с чем мы имеем дело.

Глаза мужчины сузились, он внимательно меня изучил, а потом снова посмотрел на Джиа.

— Хочешь сказать мне, что здесь происходит на самом деле? Почему в это втянут гражданский?

Лицо Джиа стало таким же жёстким, как у него.

— Пока не могу. Это причина, по которой ты здесь? Ты нашёл нашего парня?

Я видел, что ему не нравится моё присутствие, но если это касалось Адди, я никуда не уйду. Скрестив руки на груди, я дождался, пока в кабинет вошёл мой брат и закрыл за собой дверь.

— Вижу, вы уже познакомились, — заметил Мэддокс, сразу чувствуя напряжение в воздухе. — Я ручаюсь за своего брата, Энрике. Всё, что ты нам скажешь, останется в этой комнате.

— Я бы хотел сначала понять, зачем он вообще здесь, — упрямо сказал Энрике. Когда Джиа и Мэддокс обменялись взглядами, но не ответили, он продолжил: — Ладно. Скажу так: это связано с девочкой, которую вы нашли в гостиничном номере Анны.

Меня пробрала тревога, а лицо Джиа стало мертвенно-бледным.

— Откуда ты об этом знаешь?