Последний аккорд

Blitz-22

— Тут три спальни.

— Они очень соскучились друг по другу.

— Всё равно не понимаю.

— Им хочется побыть вдвоём, — многозначительно протянул Голд. — Одним. Совсем.

Голд внутренне взмолился, чтобы разговор не закончился его лекцией на тему «Откуда берутся дети».

— Вам с мамой тоже?

Этот вопрос явно не помогал.

— Куда же мы без тебя! — воскликнул Голд. — Нет.

— Но ты же как-то смог, — печально вздохнул Крис.

— И мне было очень-очень грустно.

— Правда?

— Правда-правда, — заверил Голд. — Очень-очень.

— Мне тоже было грустно, — синий глаз Криса посветлел. — Ты уедешь с нами в

среду?

— Нет, — с сожалением сказал он.

— Я очень хочу, чтобы ты уехал с нами, — с надеждой сказал мальчик, — или чтобы мы остались с тобой.

— Я тоже, но не всегда бывает так, как мы хотим. Я вообще не хотел уезжать, Крис, — откровенно сказал Голд, — но мне пришлось.

— О чём говорите? — к ним вернулась Белль.

— О том, почему папа не может жить с нами, — мрачно улыбнулся Крис.

— Крис, это временно. И тем более чего грустить? — мягко ответила Белль. — Сейчас мы все вместе. Может, поиграем во что-нибудь? Во что угодно.

— Почему бы нет? — улыбнулся Голд.

— Поиграем? — нахмурился мальчик. — Сейчас?

— А чем не время? — весело усмехнулась Белль.

— Ладно. В любую игру?

— Все игры мира!

— В «Определения».

— Тебе же она не нравится, — напомнила ему Белль и переглянулась с мужем.

— Неважно. Это хорошая игра. Не всегда всё бывает, как нам нравится.

— Если есть выбор, то нужно делать так, как хочется, — веско заметил Голд.

— Я сделал выбор. Я правда не против, — настоял Крис. — Для неё ничего не нужно, кроме воображения и способности говорить.

Они не стали его переубеждать и играли в «Определения». Крис не расстраивался, как обычно, и в итоге вышло очень весело. Довольно поздно Голд уложил Криса спать, и затем он пошёл в спальню, ожидая, что Белль ждёт его, но ее там не оказалось. Однако жена, в одном халате, чуть ли не сразу появилась на пороге.

— Приняла душ, — пояснила Белль. — Заснул?

— Да, — Румпель растянулся поперёк кровати, а Белль присела рядом. — Он спросил меня, почему Адам и Келли хотят побыть одни. Я уж думал, что мне придётся рассказывать ему о сексе.

— Только из-за этого? И тебе не придётся, — фыркнула Белль. — Он и так всё прекрасно знает и понимает.

— Откуда? Альберт…

— Да нет. Книги, фильмы, интернет. Ну и Альберт… — перечисляла Белль, а потом зачем-то добавила: — Мне няня рассказала в двенадцать.

— Тебя это смутило? — лукаво улыбнулся Румпель.

— Она в основном использовала метафоры. И это звучало грандиознее, чем на самом деле, — словно не замечая его улыбки, продолжила Белль. — Хорошо, что мне не приходится делать то же самое, что ей.

— Не смогла бы без метафор?

— У меня к ним особенная страсть, — кивнула Белль, прищурившись.

— А есть у тебя ещё особенная страсть? — он провёл рукой по её обнажённому бедру.

— Соскучился?

Голд только улыбнулся, потянул её вниз к себе и поцеловал, прикрыв глаза от удовольствия. Она отвечала ему со всей страстью, на которую была способна, быстро расстегнула рубашку и ловко сняла её, как много-много раз до этого. Не менее расторопно стянула его брюки, по-хозяйски, будто они принадлежали ей, как, собственно, и он сам.

Голд снял с неё халат, под которым, как и ожидалось, не было ничего, и прижался к её чистому, разгорячённому телу своим, касался раскрытой ладонью спины, нежно надавливая на позвонки, пытаясь расслабить её, раскрыть. Белль была очень напряжена, но сдавалась под его настойчивыми ласками, что он и ощутил минутой позже, запустив руку

в её промежность. Её возбуждение, её близость и предшествующая этому долгая разлука привели к тому, что он едва сдерживался, чтобы не наброситься на неё и не получить всё и сразу. Он не хотел так поступать, хотел растянуть миг предвкушения и последующее блаженство, действуя неторопливо и нежно, выразить через секс не то, как ему было одиноко, но то, как одиноко ему было именно без неё. Его член упирался в её бедро сквозь тонкую ткань тесных трусов, причиняющих неудобство и несильную, но очень неприятную боль. Белль как-то почувствовала это и поспешила его освободить, бережно провела рукой по всей длине, а после принялась ласково сжимать и отпускать, иногда собирала тонкую, нежную кожу и расправляла, когда её пальцы скользили вверх. Ему было немножко щекотно, но очень приятно. Освободившись, Голд мягко заставил жену поменять положение и лечь вдоль, убедился, что ей удобно, и вернулся к начатому, навис над ней, целовал шею, прижимался губами к ключицам, сжимал грудь, такую белую и красивую, касался кончиком носа затвердевших сосков, срывая лёгкие смешки с её губ. А как же приятно она пахла! Источала туманный, свежий аромат сандала и лаванды, чарующий и расслабляющий, что ему просто хотелось обнять её покрепче, уткнуться носом в чудесную белую шейку и лежать, лежать так как можно дольше, но вместо этого он спускался всё ниже и ниже, провёл кончиком языка по лобку, мягко надавил указательным пальцем на клитор, развёл другими двумя чувствительные складки и принялся исследовать всё, что они за собой прятали.

— Не обязательно! — Белль оказала слабое сопротивление, но всё в ней желало продолжения.

— Мне хочется.

— Тогда ладно…

— Расслабься.

— Хорошо…

Она никак не могла расслабиться до конца, позволяла себе ненадолго и возвращалась из сладкого забытья, поражённая внезапной мыслью, вздрагивала и сводила его усилия на нет. Всё же, массируя руками её тело, время от времени возвращаясь наверх, он своего добился. Вышло настолько хорошо, что Белль настояла на ответной услуге, поменялась с ним местами, прильнула губами к его члену, чему Румпель поначалу воспротивился.

— Так! А ну руки! — повелительно произнесла Белль. — Доверься мне.

А почему бы и нет? Он доверился, но на своих условиях.

— Не до конца! — предупредил Голд, — Я хочу большего.

Белль согласилась и принялась за дело. Он же постарался расслабиться, закрыл глаза и ярко представил, будто лежит на траве с закрытыми глазами, ветерок приятно обдувает его, и вокруг так тихо и спокойно, и всё наполнено запахом сандала и лаванды, пропитавшим его насквозь, а внизу — мучительное сладостное напряжение, которое скоро сменится сводящей с ума разрядкой. Он уже слишком сильно расслабился…

— Белль!

Белль тихонько хихикнула и забралась сверху, заглядывая ему в лицо. Тёплые любящие глаза смотрели на него, будто спрашивали, что будет дальше. А затем Белль направила его член в себя и начала медленное и плавное движение. Голд опасался, что надолго его не хватит, но второе дыхание открылось, и он собирался сделать эту ночь идеальной. Они соединили руки, переплели пальцы, и он позволил использовать их в качестве опоры. Так было, пока им обоим хватало сил и пока это доставляло удовольствие. Белль играла мышцами, сжимала его член стенками влагалища, что у неё чертовски хорошо выходило. А затем они поменялись местами. Голд закинул её ноги себе за спину и вошёл сильно и резко, а вышел медленно, чтобы потом повторить.