Последний полет Гагарина
Шрифт:
— Никто не возразил, что я — человек Королёва и буду ему подыгрывать?
Келдыш молчал около минуты.
— Надеюсь, что сможете подняться выше.
— И стать вашим человеком?
— Это очень невежливо с вашей стороны, Юрий Алексеевич. Если бы я заботился о собственных интересах, сам бы возглавил, не размениваясь на координаторство. Нет, вопрос в ином… Хорошо, попробую объяснить на примере. Вы с проектом «Буря» знакомы?
Ещё бы! Впервые прочитал о ней в девяностых в американском журнале, статья называлась «Зачем Советы остановили Бурю?», собрал всё немногое опубликованное по ней у нас, документация до сих пор секретна, подготовил сценарий для Первого канала, не прошло, потом показал федеральный канал «Звезда». Келдышу, естественно,
— Очень в малой степени. Межконтинентальная крылатая ракета?
— Именно! С азотной кислотой в качестве окислителя, постоянно готовая к старту, в отличие от «семёрки» вашего патрона. Но Челомей ввёл в уши Хрущёву, что атмосферная крылатая ракета — ерунда по сравнению с баллистической, летящей через космос, Янгель поддакнул. Хрущёв покрыл нас с Министром обороны матюгами.
— На каком этапе закрыли?
— Когда уже состоялись удачные пуски! — Келдыш хлопнул ладонью по столешнице.
— Понятно. В качестве ответной любезности я должен пропихнуть возобновление работ по «Буре» через Совет, чтоб, заручившись его решением, положить на стол членов Политбюро проект постановления об оживлении программы? Сделаю, но не это.
— Что же?
Как улыбался Гагарин на общеизвестных снимках, все видели. А саркастическую полуулыбку?
— Как вы сами понимаете, если я займу этот пост и прикажу конструкторам, а потом Малиновскому: «Буре» быть, и точка, пошлют далеко и без хлеба. Даже получив полномочия самодержца, всё равно не стану. Вы сами сказали, многие стратегически важные решения приняты потому, что хрущёвская левая пятка так захотела, причём, будем справедливы, среди них много правильных. Вот чего у нас нет, так это научно проработанной концепции, каких и сколько нам нужно носителей ядерных и термоядерных боезарядов в минимально необходимом количестве плюс некоторый запас прочности, — я перевёл дух, наблюдая за реакцией Келдыша, смотревшего на меня с некоторым любопытством, но без особых эмоций. — Говорят, Хрущёву угрожал Кеннеди, мол, у Америки достаточно боеголовок, самолётов и ракет, чтоб уничтожить СССР триста раз, на что наш Премьер ответил: а у нас только на одно уничтожение Америки, но этого хватит.
— Басня, — скривился академик. — Но сам ход рассуждений верный.
— Проблема в том, что и мы с вами, и американцы находимся в заложниках у генералитета. Они как можно громче истерят — вон за речкой страшный враг-большевик, значит, вооружения требуются новейшие и в возрастающем количестве. Мы — догоняющие, потому что атомная бомба и стратегическая бомбардировочная авиация с этими бомбами у них появились раньше.
— Но они их не применили против Северной Кореи и Китая в пятидесятом. Хоть у Советского Союза ещё не имелось практической бомбы, принятой на вооружение, да и средство доставки — только Ту-4, его хватило бы дотянуться только до Аляски.
Ого! Смелое заявление. Вразрез с неуклонно муссируемыми тезисами и перманентной и беспредельно агрессивной внешней политике США. Не диссидент, но критически мыслящий человек.
Невольно сравнил с Королёвым. Сергея Павловича я бы охарактеризовал одним словом: «вопреки», потому что он вернулся в ракетостроение после Колымы именно вопреки всем жизненным обстоятельствам, добился, доказал, отстоял, создал… И теперь, пусть и советуется с приближёнными, идёт напролом, убеждённый в своей правоте. Но столь глобальная уверенность в себе притупляет самокритичность. Если бы не перспектива с F-1, продолжал бы проталкивать свою безнадёжную тяжёлую ракету с тридцатью керосиновыми ЖРД первой ступени.
Даже внешне в Королёве просматривается какая-то тяжесть: невысокий, очень широкий, с крупной головой, хоть и не тучный, он вряд ли бы подобрал себе готовый пиджак, да и не стал бы, одеваясь с некоторым шиком у лучших портных Москвы. Ездить — только на «чайке», если лечиться — то только у министра здравоохранения.
Келдыш не носил подобного отпечатка тяжеловесности. Жизнь его тоже не катилась по ковровой дорожке,
В отличие от Королёва, человека-тарана, Келдыш куда больше стремился к анализу необходимости каких-то решений. Верю, что он, достаточно амбициозный, добровольно оставил бы в покое «Бурю», если с цифрами и логическими аргументами доказать ему, что альтернатива целесообразнее.
— Молчите, Юрий Алексеевич? Считаете моё заявление излишне революционным?
— Оно такое и есть. Если развить сказанное здесь, нам не хватает главного: военной доктрины, соответствующей обстоятельствам. Чего мы хотим от вооружённых сил и ракетно-ядерного щита? Проблема в том, что политическая обстановка меняется быстрее, чем разрабатывается техника. Пока мы готовы только к одной войне — ядерно-глобальной, точнее, к снижению вероятности её начала, создав странам НАТО нешуточную угрозу. Другие сценарии не прорабатываются. Сухопутные войска репетируют действия в условиях заражения радионуклидами.
— Другие сценарии?
— Да. Локальный конфликт. Если Первая мировая война началась объявлением мобилизации Русской императорской армии против Австро-Венгрии, на что не мог не отреагировать кайзер, а за ним французы и британцы, то Вторая разгоралась медленно, из малых конфликтов — война в Испании, нападение Японии на Китай, Германии и Словакии на Польшу, советско-финская Зимняя кампания. Допустим, кто-то применит тактическую ядерную боеголовку не для того, чтоб уничтожить несколько гектар городской застройки, а чтоб сокрушить без потерь со своей стороны полковой узел обороны, прорвать фронт. У другой стороны выбор: ударить водородными бомбами по городам, заодно подписав смертный приговор и собственному населению, либо действовать зеркально, тоже используя лишь ТЯО. И тут я совершенно солидарен с маршалом Малиновским, осудившим списание Ил-28. Нашей армии нужны носители тактического ядерного оружия, его замена на более новый бомбардировщик, пусть сверхзвуковой, вряд ли оправдана. А в плане развития ракет я бы посмотрел в сторону предназначенных для пуска с самолётов. Ту же «Бурю», облегчённую, чтоб мог нести Ту-95.
— Я помню. Удешевить ракету и пусковую инфраструктуру за счёт приближения точки пуска к противнику.
— И это тоже. Не хвалиться перед Америкой, что способны её уничтожить, а, сознавая и демонстрируя свою силу, предложить сесть за стол переговоров: может, хватит? Давайте с двух сторон ограничим количество вооружений уровнем достаточности для нанесения неприемлемого урона врагу. Людям по обе стороны океана хочется спать спокойно. Даже классово чуждой нам буржуазии. Сосуществование в мире двух систем с различным общественным строем.
— Ну, вы хватили через край, Юрий Алексеевич! В чём-то, конечно, правы. Но, боюсь, пока это всё возможно только до пункта «осознать и продемонстрировать свою силу». Лучше обсудим лунную программу.
— А что в ней не так?
Келдыш вздохнул.
— Генералитет ропщет. Понимают, что военный и научный эффект от высадки одного человека, фактически только флаг СССР поставить, мизерный. Сплошная идеология.
— И пропаганда преимущества советской модели экономики и общественных отношений. Мы можем жить мирно с западными, но всегда оставаться в разных окопах. А пехоте в наших окопах нужен стимул. Одними словами и угрозами солдата не вдохновишь. Но скажи ему: «Ваня, они хотят из зависти угробить первое в мире государство, пославшее человека в космос и на Луну», порвёт на себе гимнастёрку и кинется грудью на пулемёт как в сорок первом. Гонка за посадку на Марс, Мстислав Всеволодович, что бы ни обещали фантасты, начнётся не раньше, чем через многие десятки лет. Нужен совершенно иной технологический уровень. Так что красное знамя на Луне — это достижение с долгоиграющим эффектом, на наш с вами век хватит, имеющее первостепенное военно-политическое значение.