Последняя буква Севера
Шрифт:
– И еще кое-что. – Я двигаюсь чуть ближе, и наши колени соприкасаются. Тяжело сглотнув, я стараюсь отогнать трепет, который огнем проносится по моему телу от простого прикосновения. – Раз уж твои отношения будут проходить реабилитацию, то думаю, нам стоит немного сократить общение.
– Немного? Мы и так почти не видимся с начала учебного года, Микки.
– Знаю. А еще знаю, что мы с Констанс не сможем поладить, как бы ты этого ни хотел. Если в споре ты будешь выбирать ее, то я буду обижаться, она тоже, если будет наоборот. А
Еще утром я бы ни за что не поверила, что приду к такому решению, что добровольно отойду в сторону и не буду бороться за Оливера. Он несчастен без Констанс, впрочем, как и с ней. Но я помню, каким он был с ней в прошлом, до всех ссор. Он был действительно счастлив, а это все, чего мне хочется.
– Нет, – твердо говорит Олли, сильнее сжав мою ладонь. – Заткнись и больше никогда не говори об этом.
Закинув руку на мое плечо, он прижимает меня к себе и целует в висок.
– Ты мой лучший друг, Микки, и это не изменится. Никогда, слышишь?
Самые светлые слова кажутся мне угрозой и жутким предсказанием, которое я бы ни за что не хотела получить. Я попала на пожизненный срок в камеру под названием «френдзона».
– Кстати, хотел тебя попросить кое о чем на правах лучшего друга. Сможешь нарисовать обложку к моей песне?
От этой просьбы мне становится не по себе. Отстранившись, я сажусь вполоборота.
– Ты хочешь залить в сеть сольную песню?
Прикусив губу, он пожимает плечами, а затем кивает.
– Джейк знает? – На мой вопрос Олли хмурится, и я тут же исправляюсь: – Парни знают?
– Пока нет.
Раскрываю рот и тут же закрываю. Я должна что-то сказать, но молчу, потому что мои слова снова могут нас поссорить.
– Осуждаешь, да?
– Не хочу врать тебе.
– Говори как есть.
– Если ты сделаешь это за спиной парней, не обсудив с ними, и зальешь в сеть, то это будет музыкальное предательство. И не только музыкальное. Господи, да Рэм после такого выйдет из себя и сделает все, чтобы атмосфера внутри группы была токсичной. Это прямой путь к развалу группы. И если я нарисую обложку, а ты ничего им не расскажешь, то я стану твоей соучастницей.
Олли вскидывает бровь.
– Мы лучшие друзья, ты в любом случае моя соучастница.
– Да, до тех пор, пока не увижу разъяренного Рэма. В этом случае, уж извини, но каждый сам за себя.
– Мы говорим о творчестве, Микки, и ты, как никто другой, должна понимать, почему я не могу делать только так, как хочется парням. Если с моей стороны это предательство, то с их стороны это убийство, потому что они хоронят все мои идеи.
– Знаю, но… – Подавшись ближе, я обхватываю его щеки ладонями. – Просто поговори с ними, скажи, что хочешь залить песню в сеть и посмотреть реакцию аудитории. Не хочу, чтобы ты поссорился с ребятами.
Накрыв мою ладонь своей, Оливер кивает.
– Ты права, как и всегда. Но для начала хочу свести
Оливер поднимается и протягивает мне руку.
Мне не нравится то, как я себя чувствую после этого разговора. Не нравится, что я готова была отпустить Оливера и отойти в сторону. Не нравится, что я не безоговорочно поддержала лучшего друга с сольной песней и первым делом подумала о реакции парней. Ладно, не о них. Я подумала о реакции Джейка Элфорда. Так быть не должно.
Натянув улыбку, я опускаю пальцы в ладонь Олли и встаю. Я иду по парку за руку с Оливером Хартли, как в своих мечтах, а в голове звучит знакомый голос: «Главное, что плеер цел, так ведь, Рамирес?».
Глава 20 Химия цвета
По дороге в школу мы с Джейком почти не говорим, он даже не ворчал из-за моего опоздания. Сегодня он выглядит задумчивым и невыспавшимся, обычно уложенные волосы торчат в разные стороны, словно он забыл расчесаться, но я совру, если скажу, что ему это не идет.
Согнувшись над лежащей на коленях тетрадью, я доделываю домашнее задание по математике, которое не успела закончить вчера, а заодно размышляю об Оливере, его словах по поводу группы и доверии к Констанс.
– Ты не думаешь, что вы слишком строги к Олли? – спрашиваю я, написав ответ в уравнении.
– Нет, не думаю, – бросает Джейк, поворачивая руль.
– Вы не даете ему шанс проявить себя.
– Мы ведь слушаем его демки на репетициях. И мы уже говорили на эту тему, Микаэла, песни Олли не подходят. И дело не только в том, что музыка выбивается из общего стиля группы.
– Тогда в чем?
– Это плохая музыка. – Повернув голову, Джейк заглядывает в мои глаза, и я вижу на его лице сочувствие и даже каплю вины. – Действительно плохая. Он нагружает мелодию кучей аккордов, думая, что это высокий уровень, а по факту он просто выпендривается навыками, но звучит это плохо. Все равно что на завтрак добавлять в хлопья с молоком виски, перец чили и «Спрайт».
– Мне казалось, что чем сложнее музыка, тем она ценнее.
Качнув головой, Джейк заворачивает к кофейне.
– Это не так работает. Есть множество хитов, состоящих из пары аккордов. «Knockin' On Heaven's Door» построена всего на трех аккордах, «505» от Arctic Monkeys вообще на двух. Дело не в количестве, а в качестве.
– Понимаю, о чем ты. Просто со стороны все выглядит так, будто вы отметаете идеи Олли только потому, что вам не нравится Констанс. Становится обидно за него, ведь именно он собрал группу, собрал вас вместе. К тому же в альбоме «Тру крайм» у вас полно песен, которые выбиваются из стиля, но вы их приняли, хотя изначально не хотели.