Последняя буква Севера
Шрифт:
– Ну, ее подруге не о чем беспокоиться, потому что мне совсем не нравится Ник, и не будем забывать о том, что у меня есть парень. – Заправив прядь светлых волос за ухо, Бэйли отводит взгляд к окну и, вздрогнув, съезжает вниз по сиденью. – Черт!
– Что такое?
– Они смотрят сюда?
Подавшись вперед, я выглядываю в окно. В соседнем ряду, на красном сигнале светофора стоит машина, в которой сидят девушки, на них форма Кардиналов.
– Твои подруги? – спрашиваю я, и Бэйли коротко кивает. – Нет, кажется,
Прикрыв веки, она с облегчением выдыхает, а когда автобус трогается с места, то накрывает ладонями лицо.
– Не хочу, чтобы они увидели меня в… В автобусе. Представляю эти дурацкие шуточки.
– Думаешь, подруги правда будут смеяться из-за этого?
– Еще как, а потом расскажут всей школе. Не хочу, чтобы обо мне болтали. Меня это разозлит, мы поругаемся, и это еще больше отдалит нас друг от друга.
Глаза Бэйли наполняются грустью, и мне кажется, что она в шаге от того, чтобы расплакаться. Встряхнув головой, она выдает неестественную улыбку, и мне становится жаль ее. На нее давит все с разных сторон: ребята в новой школе, подруги из старой, где она не может получить поддержку. Так можно свихнуться.
Чем больше я слушаю о проблемах других людей, тем крошечнее становятся мои собственные. В такие моменты я не понимаю, как вообще нахожу наглость жаловаться на жизнь.
Дом Бэйли находится в паре минут ходьбы от остановки. И этот дом именно такой, каким я его себе и представляла: большой и светлый, с ухоженным газоном и почтовым ящиком в виде маленькой копии дома.
Также в землю воткнут баннер «Продается», кажется, финансовые дела в семье Шепард совсем неважные.
– Далеко планируете переезжать? – спрашиваю я, указывая на баннер.
– Надеюсь, что нет, но ищем варианты поскромнее.
Пройдя по дорожке, мы поднимаемся на светлое крыльцо, украшенное цветами в высоких кашпо.
– Я дома! – кричит Бэйли, когда мы заходим в просторный холл. – И я не одна.
Слышится стук каблуков. Из арочного проема появляется высокая стройная женщина, светлые волосы собраны в пучок на затылке, на ней брючный костюм из струящейся ткани молочного цвета, а на шее висят жемчужные бусы. Впалые скулы и голубые глаза, такие же, как у Бэйли. Она очень похожа на свою маму.
– Сколько раз просила тебя не кричать? – Прикрыв веки на пару секунд, она массирует виски. – Ну вот, снова мигрень разыгралась, спасибо.
– Прости. – Потоптавшись на месте, Бэйли указывает на меня. – Мам, познакомься, это Микки, мы вместе будем работать в школьной газете.
– Здравствуйте, миссис Шепард, рада познакомиться.
Тяжелый взгляд изучает меня с головы до ног и задерживается на потрепанных кедах, на долю секунды я вижу, как миссис Шепард кривит губы. Я скрещиваю ноги в бесполезной попытке спрятать обувь.
– Бэйли, что за вид? – Цокнув языком, миссис Шепард подходит к дочери, чтобы
Прическа Бэйли идеальна, и если копна блестящих, как из рекламы шампуня, волос – плохо, то что миссис Шепард сказала бы обо мне? Осторожно подняв руку, я приглаживаю волосы ладонью.
– Да, мам. Ты не поверишь, но, чтобы попасть из школы домой, мне нужно выходить на улицу, а там иногда бывает ветрено.
– Не ерничай. Помойте руки и садитесь есть.
– Мы сначала поднимемся ко мне, хочу показать Микки свою комнату.
– Бэйли, сперва поешьте, а потом вы с твоей гостьей можете идти в комнату.
Мы идем в гостевую ванную, чтобы вымыть руки, и я ловлю себя на мысли, что, несмотря на роскошную обстановку, хочу поскорее сбежать, как от взгляда миссис Шепард, так и из этого дома. От этой женщины веет холодом, таким, что пробирает до самых костей.
В обеденном зале нас ждет рыба со спаржей на пару. Глянув на тарелку, Бэйли тяжело вздыхает.
– Вот бы сейчас в гости к твоей маме и съесть парочку кукурузных лепешек с соусом.
– Я думала, ты против жирной еды.
– Скажем так. – Она нанизывает спаржу на вилку. – Я стараюсь быть против. Раньше у нас была домработница, которая втайне от родителей готовила нам с Мейсоном разные вредные блюда, и мы обожали это. Это был наш самый большой секрет.
В голосе Бэйли слышатся одновременно грусть и тепло.
– И где она сейчас? – спрашиваю я, потянувшись за стаканом с водой. – Только не говори, что родители узнали о вашем секрете.
– Нет, не узнали, но ее пришлось уволить из-за проблем с деньгами. Я… – Глянув сторону выхода, Бэйли понижает голос. – Я иногда езжу к ней в гости, Марта мне очень дорога. Она нянчилась с нами с самого детства, так что она мне все равно что вторая мать.
Поев, мы поднимаемся в комнату Бэйли. Я ожидала увидеть взрыв розового, но стены выкрашены в цвет морской волны, в рамах над большой двуспальной кроватью висят черно-белые постеры с Мэрилин Монро, принцессой Дианой и Грейс Келли, мебель белого цвета, в вазе на рабочем столе стоят свежие цветы. Эта комната похожа на фотографию из журнала, нет ничего лишнего, словно здесь и вовсе никто не живет.
В кармане джинсов вибрирует телефон, и я достаю его, чтобы открыть сообщение:
Оливер Хартли: Придешь сегодня на репетицию?
Нет, не хватало еще пересечься там с Констанс или Пайпер.
Микки Рамирес: Не могу, есть дела. Прости:(
Оливер Хартли: А на выступление на фестивале?
Микки Рамирес: Конечно буду. Ни за что не пропущу!