Потерянный альбом

Дара Эван

— А… ну знаешь…; да все нормально…

— Да?..; точно?..

— Ну да…; в целом точно…

— Потому что… ну, ты уж извини, но я видал и получше…

— Ну…; будет и получше, знаешь…

— Ну тогда хорошо…; это хорошо…; рад слышать;

— Ага, будет и получше…; ну знаешь…

Откуда ни возьмись справа от нас протиснулся маленький «седан» и пронесся вперед; очевидно, торопился; я на рефлексе взял немного левее, хоть мчащийся «седан» уже и показывал бампер:

— Понял, сказал тогда Арчи;

Мы скользили по I-58 на дорожной насыпи — наша половина шоссе в сторону востока была по меньшей мере на семь метров выше дороги на запад; разделительный травяной склон между двумя заасфальтированными полосами был таким крутым, что и горный козел не нашел бы удобной опоры; к тому времени уже

смеркалось, лесополоса вдоль шоссе сливалась с туманной темнотой, а на дороге впереди сокращалась видимость; я включил фары, и они высветили силуэтами пятнышки от насекомых, заляпавшие лобовое стекло, испестрившие лучи света; так что я выжал ногой стеклоомыватель из машины, — понадобилось три хороших нажатия, чтобы жидкость брызнула, — и завел дворники; вскоре остатки жуков превратились в очертания открытой книги, размазанной по лобовому; ночь стояла теплая и приятная:

— Ну, а как тебе ярмарка? спросил тогда Арчи, положив ладони перед собой на приборную доску и медленно вытянув руки; это он сопровождал кряхтеньем от потягивания:

— А, да ничего, ответил я: собственно, мало что видел, но вроде так ничего; просто это не мое;

— Ага, сказал Арчи.

— Там стоял большой галеон Васко да Гамы, он ничего такой, сказал я: покрашен в красное и оранжевое, и как он взмывал на высоту, взад-вперед, — с ума сойти…

— Ага, сказал Арчи и зевнул: как-то это странно: сперва продают тебе сосиски в тесте, а потом приглашают на десятиборье для пищеварительного тракта;

На самом деле я остановился на ярмарке, чисто чтобы размять ноги; день был долгий, — я встал уже в 6:15 и выехал в пределах часа — после чего все время находился в дороге, не считая двадцатиминутной остановки на обед; так что, увидев на обочине шоссе табличку ярмарки — двойной рекламный щит, но без человека между половинками, — решил исследовать краснобуквенное предложение Больше 80 аттракционов; съезд показался где-то через десять минут, после чего я ехал шесть километров по низинам, мимо продолжающейся последовательности направляющих знаков, которые чем дальше, тем больше теряли лоск и воодушевление (от раннего Фантастическое веселье! до Славное времяпрепровождение и окончательного Просто продолжайте ехать); парковка оказалась лугом, населенным шеренгами грузовиков, машин и пикапов, и, запирая дверь, я уже слышал из-за ряда деревьев залпы лопающихся шариков, выстрелов и нестройной музыки; я пошел на звуки и немного погодя оказался на расстилающемся поле с игровыми киосками — все аляповатого, темно-оранжевого оттенка; точь-в-точь сюрреалистический вестерн-городок в осаде собственных обитателей — на ярмарке, куда ни глянь, люди стреляли из ружей, бросали метательные снаряды и участвовали в бессмысленном гаме, пока остальные заходили в «Отели ужаса» или прижимались к маленьким стеклянным будкам и скармливали им монеты; я прогуливался по когда-то зеленой тропинке, стоптанной до каменистой иловатости, среди звуковых эффектов — свистков, сирен, колокольчиков — и очередей посетителей; в конце концов, наткнувшись на лоток без очереди, я расщедрился и купил сладкую вату; затем продолжал прохаживаться; в какой-то момент мимо прошел контингент хеви-металлистов в рваном черном и сапогах, издеваясь надо всеми аттракционами; но потом трое внезапно схватили в одном киоске пистолеты, лежащие на столбиках, и устроили притворную перестрелку, выворачивая пистолеты, чтобы изрешетить друг друга невидимыми пулями; при этом они хохотали, но тут же замолкли, быстро бросив игру; дальше я легко преодолел искушение автодрома, но меня чуть не заманила огромная круговая горка — должно быть, метров десять в высоту; впрочем, в конце концов я решил, что стоит ограничиться в путешествиях только автомобильными, и направился назад; я как раз делал пару приседаний, перед тем как сесть за руль, когда из-за деревьев возник Арчи и спросил, не еду ли я куда-нибудь в сторону Саффолка; было немного неловко, но я решил — отчего нет; голос у него был интеллигентный, сам он — в футболке с Ронни Гилберт, так что я, вопреки своим желаниям, поймал себя на том, что приглашаю его сесть:

— Между прочим, сказал я потом, потому что это только сейчас пришло в голову: как ты туда добрался?; я имею в виду, на ярмарку;

Слева от нас прокряхтела фура:

—

Автостопом, сказал Арчи, как-то так развалившись на кресле: причем быстро обернулся; вторая же машина довезла меня туда, откуда я уже смог дойти пешком;

— М-м, сказал я:

— Ага, сказал Арчи и слегка выпрямился: автостоп — со всех сторон хорошая штука;

— Хм, сказал я;

— Правда, сказал Арчи: и на бензине экономишь, и встречаешь самых разных людей, а когда люди знают, что больше тебя никогда не увидят, им правда свойственно раскрываться;

Я рассмеялся:

— Но это правда, сказал Арчи: когда путешествуешь автостопом, можно говорить серьезные разговоры;

— Хм, сказал я;

— Ага, сказал он: знаешь, они думают А зачем сдерживаться?; Где обычный стимул сдерживаться? и тогда видишь, как им это даже нравится;

— М-м, сказал я;

— Правда, сказал он: вот один раз меня подобрал один мужик на старом «форде эконолайне»; белая машина, и он сказал, 75-го года, и он сам оборудовал заднюю часть фургона как спальню, с матрасом, столом и всеми делами, чтобы можно было спать; и вот я сажусь, и мы едем, и мужик прям заводит какую-то херню насчет своего отца, прям сходу: начинает рассказывать, как старик избивал его безо всяких причин, реально колотил и таскал за волосы, и как отец обзывал его тысячедолларовым уродом, потому что слышал, что столько стоит воспитать ребенка…

— Ух, сказал я:

— Ага, сказал Арчи: это правда интересно; и потом мужик рассказал, что отцу принадлежал ресторан тако по франшизе, и дела дома приняли совсем крутой оборот, когда франшиза разорилась; тогда отец начал бросаться на сына из-за каждого пустяка, разок поймал на том, что он играл во фрисби крышкой от масленки, — за это, сказал тот мужик, ему устроили невероятный разнос; и он мог схлопотать каждый раз, когда не получал пятерку за контрольную в школе;

— Хм, сказал я;

— Ага, правда, сказал Арчи, поерзав в джинсах: но мужик мне сказал, что его сестре приходилось еще хуже, если можешь представить; с ней тоже жестоко обращались;

— М-м, сказал я;

— Но она это пережила, сказал Арчи: по крайней мере, похоже на то; мужик рассказал, что его сестра нашла Иисуса; увидела Иисуса в телефонной будке;

— В телефонной будке? переспросил я и рассмеялся, но потом одернулся;

— Слушай, таков автостоп, сказал Арчи;

Мы пролетели под табличкой поворота на Кортленд; сразу за ней, намного ближе к земле, висели информационные знаки, обозначающие больницу, точки общепита, возможности поспать и справочную; теперь движение было сравнительно редким, хотя звезды еще не расцвели полностью; и все же сочащаяся тьма густела и начинала напускать свою обычную смесь просторности и близости; к сожалению, луна была не ахти; я слегка приподнял окно со своей стороны:

— Да уж, это практически единственная причина, почему я стал бы водить, сказал Арчи, глядя в свое окно: подбирать автостопщиков; все время бы ездил чисто ради этого;

— Но по возрасту тебе уже можно? спросил я; он выглядел на двадцать четыре — двадцать пять;

— О да, сказал Арчи;

— Ну и…

— Ну и я бросил, сказал он и сделал глубокий вдох: где-то уже, ох, года два назад; постоянно нервничал;

— М-м;

— Ага, сказал Арчи и выглянул в окно: в смысле, тут везде трехрядки — ну знаешь: что делать?; в каком ряду ехать?..

— М-м;

— В смысле, на правый ряд въезжают машины, иногда — после остановки, а в левом все давят на газ, там сплошь скоростное движение; а в центре — по бокам от тебя машины и при необходимости придется с ними пересекаться; ну и, понимаешь, где ехать?; что логичней?; ну я и подумал — блин, да ну, с таким настроем я, скорее всего, сам аварию устрою; уж лучше бросить это дело;

— Хм, сказал я;

Хотя дорога была пустая, я сместился слегка налево, потом направо, при этом оставаясь в своем ряду; затем вернулся на свое место в центре ряда и почему-то почувствовал себя комфортнее; однако потом почувствовал, что пришло время сливать жидкость, и решил остановиться при следующей возможности; но потом вспомнил, как видел перед последним съездом знак, объявляющий Последний туалет на 30 километров вперед; тогда я привстал на сиденье и высвободил левую штанину, зажавшую бедро; потом снова устроился на месте: