Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– Ну, всё-таки будут каки-то зубы, а то уже не на чем жевать.
– Да, правды, – а на уме: – Потерпи, милая, маленькя.
И Марфа ходила целый месяц, у ней всё обточили, она нервничат.
– Марфа, потерпи маленькя. – А я нет да позвоню врачу.
Пришло время ставить зубы, ето заняло неделю. Но когда поставили, укрепили – показали и сказали:
– Ето тебе подарок от мужа, он выбрал самы дорогия, значит, любит тебя.
Марфа ушла, врач звонит мене и говорит:
– Твоя Марфа когда увидала, улыбалась и плакала. – А когда услыхала, что я выбрал самы дорогия, она вовсе заплакала. – Ну, проздравляем вас с молодой женой.
– Да, вам
Приходит Марфа, улыбается – да, она помолодела на двадцать лет, подходит, обнимает, целует.
– Ну как, нравится?
– Да, очень.
– Толькя больше огрызайся. – Она смеётся:
– Что, не забыл? – Я хохочу:
– А что, Марфа, надо забыть? – Она смеётся и обнимает:
– А что, любишь?
– Марфа, всё было в жизни, но честная любовь всегда останется до смерти. – Смотрю, она заплакала, и сказала:
– А я думала, толькя я люблю.
– А я всегда знал, что ты меня любишь, толькя жила чужим умом.
– За ето прости.
– Марфа, ежлив бы не простил, чичас бы не стояли вместе. – Она прижалась к моёй груди:
– Милой ты мой, горжусь я тобой, ты у меня непобедимый. – И заплакала, вот правды.
– Ну ладно, хватит, Маша, пора любоваться детками да внучатками да доживать до старости и любить друг друга, а посторонних не слушать.
– Да, ты прав.
Чичас встретились, она улыбается, но зубы её красют, и мне радостно.
– Так, Марфа, слушайте. Дойных коров будем брать здесь в окружности, вижу, что выбор большой, но мне утром надо перво съездить посмотреть трактор, а вы можете съездить на рынок посмотреть птицу, ну, ишо что нужно. – Так мы и сделали, а Полина с Неонилой пошли в больницу.
Мы с Юрой, механиком Абрикосовым, приехали смотреть трактор. Мне трактор понравился, в хорошим состоянии – за сто двадцать тысяч рублей, нисколь не сбавляет. Да, такой трактор жалко отпустить, 1994 год выпуск. Звоню Абрикосову, всё докладываю, он попросил к трубке Юру, переговорили, Юра передаёт мобильный, Абрикосов говорит:
– Бери, Данила.
– Ну хорошо, беру. – Мы договор подписали, я заплатил, и уехали, а трактор – Абрикосов послал грузовую машину, и увезли его на баржу.
Абрикосов мне сделал предлог:
– Данила, чичас лето, вы доложны построить себе дом, а то зимой замёрзнете. Лес ишо не выписанной для строительства, и чичас не время пилить, ты скажи, сколь надо домов.
– Да, Владимир Фёдорович, дома надо два: нам и Георгию.
– Хорошо, сколь на сколь?
– У нас план девять на тринадцать метров, с мансардным, и погреб четыре на шесть, а Георгию восемь на десять.
– Давай приготовь проект к завтрому: сколь дверей, окнов, перегородок, и вместе посчитаем, я вам куплю матерьялу на свои деньги.
– Нет, Владимир Фёдорович, опять долг, нет.
– Да ты выслушай. Нам всё равно надо пилить лес для строительства и строить несколькя домов. Вы зимой нам вернёте матерьялом, да ишо и заработаете.
– Да, так я согласен.
– Ну вот, а ты кипятишься. Окны, двери я вам по закупошной цене отдам, а шифер у вас уже есть.
– Владимир Фёдорович, спаси Господи за такую добродетель.
– Данила, мне вас жалко, а что ети деньги – у меня их лишно, в год мне достаётся под триста милливонов рублей. Ну, пять-шесть милливонов рублей я оставляю на свои личныя расходы, и почему вам не помогчи? Я со староверами никогда не обчался, но вижу, у вас уклад жизни добрый и даже примерный для России, и таких надо берегчи.
– Да
– Данила, не отпирайся, я тридцать лет проработал с народом и могу коя-что сказать о народе. Таких, как вы, – ето жемчужинка.
– Владимир Фёдорович, мало ты знаешь об нас, у нас тоже бардак.
– Данила, да я вижу ваши семьи и всё ваше поведение, всё у вас нельзя и грех, а ето принцип жизни.
– Ну ладно, разошёлся ты, поживём – посмотришь, что не так-то уж святые.
– Ну ладно, посмотрим.
– Владимир Фёдорович, а можно у вас узнать, как у вас появился капитал, ведь при СССР всё было государственно? Вы простите, но любопытство донимает.
– Да ето не секрет, Данила. Нас было пять чиновников, я сам из Украины, приехал молодой служить, мне здесь понравилось, я здесь получил образование инженера по строительству и начал строить дома и обчежития, у нас дошло до трёх тысяч рабочих. Я тебе могу показать сэлы посёлки нашей работы. Но когда пришёл развал СССР и Ельцин всё приватизировал (Будь он проклят, пьяница, развалил всю Россию!), я вижу, что всё рухается, собрал всех и всем объяснил: мы доложны продолжать работать, ежлив возмём пример «каждый себе» – будет хаос. Ну и пошло. Хто остался работать, а хто захотел уйти, мы их оплачивали, но пришло время, стало невозможно. Тогда я предложил чиновникам: вижу, что каждый по себе, говорю им: «Мне ничего не надо, толькя отдайте мне здание, что мне было нужноя начать самому работать». Оне обрадовались, что так лёгко им всё достаётся, с радостью отдали. Я подобрал себе честных людей, все мне каналы были знакомы, где как чё доставать, и пошло. У меня своё хозяйство, из пятерых один вернулся ко мне и чичас тоже живёт хорошо, а остальныя всё расташшили и пропили.
– Но всё-таки как для вас, Владимир Фёдорович, лучше: чичас или при СССР?
– Да по-разному. Как для нас – всегда хорошо. Но вспомнишь: всё процветало, всё было изобильно, скота было милливонами, все увалы [405] были заполнены, а чичас нечего пожрать, шаром покати, всё заросло, и ничего никому не нужно стало, все ушли в город, превратились в потребителей.
– Владимир Фёдорович, ето во всём мире.
– А что, у вас так же?
– Маленькя по-разному [406] . Бедный класс ушёл в город, а богатый – всё забрали и работают, а средняка душут со всех сторон, но потребительство одно и то же. Но там заработки лучше и всё дешевле.
405
Холмы.
406
По-другому.
– Ну что, Данила, согласен принять мой предлог?
– Да, Владимир Фёдорович, согласен. Лесу много и вряд [407] , и скоро уже выдадут, техника теперь есть, отработам быстро.
– Ну, завтра жду с проектом.
– Хорошо, всё будет готово.
У нас проект был готов, толькя дома остался, ну что, снова сделаю чертёж. Владимир Фёдорович оставил меня на автовокзале. Смотрю, стоит Федя Скачкёв, он тоже меня увидал.
– Ну, здорово, друже!
– Здорово! Ты откуда, Данила?
407
Рядом.