Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
Жил я на речке под палаткой с сыном Андрияном, ему уже было девять лет. Ета аренда была тридцать километров от дому, возле Помоне. Приезжает Степан, видит, что земля пошти готова, но и видит, что и трактор другой, спрашивает:
– Где взял?
Говорю:
– Доктора Паса.
– Почему?
– Сам знашь, трактор беспрестанно ломается, и доктор Пас занял с условием, ежлив добавим проценты.
Степан раскричался:
– За каки румяны ему добавлять проценты? Я лучше помогу своим християнам!
Что получилось. Иона с Игнатием побегали-побегали, но аренды не нашли, и уже стаёт поздно, и взялись уговаривать Степана, чтобы уделил земли. Вот и разоряется Степан. Говорю:
– Степан, каки-то проценты добавим, но будем на спокое. Спомни, когда оне
Степан своё, что «свои» да «свои». Приходим к доктору Пасу, я ему всё объясняю, он обиделся и говорит:
– Я Степана не знаю, мы с тобой уговаривались.
Я говорю:
– Он мой старший брат, и трактор был его, но везде мне приходится договариваться.
Тогда он говорит:
– Договор мы снова доложны сделать. Ето было всё без меня.
11
Приезжают Иона и Игнатьевичи, я уже посеял семнадцать гектар помидор. Оне привозют свою машинерию, ни здорово ни насрать, и начали сеять кукурузу и помидоры. У меня помидоры уже всходили. Но ето самый секрет: всходы не надо сеять ни глубоко, ни мелко, и полев – толькя доложна влага подходить, не затоплять. И вот тут у нас получилась проблема. Оне сеяли и не просясь отхватывали у меня воду. Ето очень важно. Стал им говорить – ноль внимания, я нихто, оне хозяева. Да, мог бы я настроить делов, но неохота проблемов.
Всё бросил, с горя загулял, сял на Степанов трактор, приехал домой в дрезину пьяный. Марфа спрашивает: «Что с тобой?» Со слезами рассказываю, что случилось. Она тоже в слёзы. На третяй день прибегают Степан с Игнатием к нам за трактором:
– Почему угнал трактор?
Я давай Игнатию всё высказывать, он даже слушать не захотел. Говорит Степану:
– Поехали, мы тебя не обидим.
Ну, Степан довольный уехал. Мы погоревали с Марфой – ну, что поделаешь. Посодили огородину, Марфа стала торговать, а мне выпала работа на юге, в провинции Санта-Крус, в городе Пуерто-Команданте-Луис-Пьедра-Буена, Пунта-Килья, переводшиком, компания аргентинска «Тамик», обслуживать русские судна с России, компании «Запрыбхолодфлот» и «Югорыбхолодфлот». Проработал там три месяца, но зарплата была низка, и я уехал. Но зато разных сувениров привёз домой.
Как со мной поступили Игнатий и Иона, ето мне стало перенести чижало. С тех пор стал нервный, ночами не спал, стал часто выпивать. Марфа стала переживать и стала со мной по-холодному. Однажды спрашиваю:
– Что случилось с тобой, что стала ласкова?
Она смеётся и говорит:
– Хотела пожаловаться на тебя тётке Фетинье, она всё выслушала и спрашиват: «А что, он приходит пьяный, бьёт тебя?» – «Да нет. Придёт да и спит, толькя тогда бушует, когда спорю с нём». – «Ленится он у тебя?» – «Нет, не присядет, всегда старатся, чтобы всё у нас было». – «Ну, Марфа, ты дура, ты ишо не видела, как бабы живут».
И рассказала несколько примеров Марфе. И вот моя Марфа успокоилась. А для меня тётка Фетинья – ето примерный человек, не за то что Марфе всегда советовала добро, но за то, что Димитрий Бодунов очень пьёт, матерится, Фетинью бьёт, ленивый и в пьяным виде всё против Бога говорит, – и всё она, бедняга, терпит.
Детки у нас пятеро, все интересны. Андриян – ето лидер, чтобы все его слушались, а он бы командовал; Илья по-своему тоже лидер, но любит врать, спорить, не покоряться; Алексей тихой, кроткий, спокойный, любил играть один сам себе. Бывало, сядут за стол, разоспорют Андриян с Ильёй, а Алексей спокойно кушает, аппетит у него слава Богу был. Те проспорют, когда хватются – Алексейкя опять всё съел. Но интересно, парнишки как-то боле к матери ласкаются, а девчонки – ето весёлы шшекотуньи [117] , а особенно Таня – ето песельница, и голос звонкий. Оне обои ласкались ко мне, часто спали со мной. Бывало, летом лягешь на улице, звёзды показываю,
117
Озорницы.
– Вон спутник.
Лена повторяет:
– Вонь пунька.
Стала Марфа учить их азбучке, Лена подбегает ко мне и говорит:
– Тятя, я уже научилась!
– А ну-ка!
– Аз, буки, веди, глаголь, а там всё доброль.
12
Русаков Николай Кирилович – Степанидин муж. Отец его Кирил – бывшей пьяница, разом бросил и не стал пить. Характер был у него хороший, и спокойный старик, нигде его не слыхать. Но мать, Марья Русачиха, характерна, злая, скупушша, нелюдима, тоже очень пила, дети у них росли на произвол судьбы, ни к чему не приучёны. Четыре сына – Александр, Николай, Андрей и Сергей. Александр был характерной, при любом гулянии дрался, всегда кого-то избивал. И вот раз избил Моисея Сивирова, и он его с винтовки убил и сам задушился. Николай – парень весёлый, работяга, не пьёт лишна, в пьяным виде неспокойный и любит чужое: где плохо лежит, у него брюхо болит. Андрей спокойный, как телёнок, но пьёт лишно. Взял он в Боливии Марину Фёдоровну Ануфриеву Артёмовску, и пять дочерей. Анисья Кириловна Русакова за Евгением Морозиком, Федосья за бразильяном, Главдея за бразильяном, Анна за Анатолием Минеевым – вышла в США, Евдокея за аргентинсом. Николай жил со Степанидой по-беззаконному, не соблюдал ничего: ни месячной, ни после ребёнка не соблюдал. У них рождались каждый год дети, он её избивал, идивотничал как хотел, прихватывал чужих женчин, был горячий, всё ему мало было женчин. Детки у них – пять сыновей и три дочери: Андрон, Федот, Михаил, Александр, Симеон, – дочери: от чиленса Федосья, от Николая Лизавета и Люба. Когда Степанида убегала за чиленса, мама плакала и сулила ей: «Дай ей Бог мужика-пьяницу и чтобы он бил её». Ну вот – материнны слова действуют, а потом жалела сколь, что так сказала.
У Андрея три сына, две дочери. Сыновья Флорка, Силка, Гера, дочери Фана и Неонила. Марина поперво жила с Андреям, ничего было не слыхать, но потом слухи пошли, что Марина бегает за чужими мужиками. Перво было тайно, но потом пошло явно. Бросила Андрея, поступила в бардак, в Боливии детей хотела продать, но братьи выручили и Андрею отдали, Андрей привёз в Аргентину к матери и ростил с горям пополам, мать идивотничала над ними как могла.
13
1988 год. Я решил съездить в Чили. Приехал в Чили, мне там понравилось. Хороший порядок, всё красиво, климат мягкий, народ вежливый, обязательно туристам наилучшие услуги, все приучённые с малых до больших, как обходиться с туристами. Я заехал с 9-го региона Темуко и до Кояике 11-го региона до Пуерто-Монта на автобусе, а с Порто-Монта до Кояике на катере трансбордадер [118] двадцать один час. Вдоль берега по моря ой сколь рыбаков и островов!
Приезжаем в Порто-Чакабуко, там на автобусе до Кояике, ночевал в пути. Узнал, что в обратну путь есть дорога каменная, хороша, Пиночет её сделал, называют её Карретера-Аустрал, и в етой зоне заселяют. Очень красиво место, разного лесу много. Спрашиваю:
118
Паром, исп. transbordador.
– А к кому можно обратиться?
Мне ответили:
– Прямо к губернатору, он добрый и вас примет.
Говорю:
– Сегодня суббота, надо ждать до понедельника.
– Ничего, иди прямо на дом, вот адрес, он тебя примет.
Беру такси, еду на адрес, подъезжаем – что я вижу. Изумительный особняк за городом, беру звонок давлю, выходит роскошная женчина лет тридцать, спрашивает, что нужно. Отвечаю:
– Я турист русский с Аргентине, можно ли побеседовать с губернатором?