Поймать хамелеона
Шрифт:
— Хм…
Олег поднялся из-за стола, заложил руки за спину и прошелся по кабинету. Он остановился у окна и произнес, глядя на улицу:
— Хамелеону бы не хватило сил прорвать Марь. У него должен быть помощник на этой стороне.
— Им могла быть только Глаша Воронецкая, если исходить из особенностей этого существа, — ответил Полянский. — Однако ее брат не произвел впечатления человека, который бы увлекался мистикой. Он прагматичен и полон здравомыслия. К тому же, у призвавшего должен быть дар, а Михаил — обычный человек. Стало быть, и сестра его такая же, они одной крови.
—
— Но увлечения эзотерикой не скрыть, — парировал Алексей Дмитриевич. — Тем более девушке, тем более в деревне. Может, и кидала туфельку за порог, и в зеркальце жениха выглядывала, но чтобы связаться с хамелеоном этого недостаточно.
— Да, это по части людей вроде моих мистиков, — поддержал Котов. — И всё же не объясняет, кто призвал хамелеона. Он мог поглотить и блаженного, и барышню, принять ее облик и явиться в дом Воронецких, но если там нет никого с даром, то где же призвавший?
— Резонно, — кивнул Полянский. — Если он остался в тени, мы найдем его. Тогда на Глафиру могли и натравить, а цель, ради чего это сделали, находится здесь, в Петербурге. Всё несколько запутано, но нам предстоит в этом разобраться. Всем нам.
— Будем разбираться, — улыбнулся Котов, а Степан жарко поддержал:
— Да!
— Будем держать друг друга в курсе о ходе расследования, — произнес Полянский, поднявшись с дивана. — Надеюсь, всё разрешится быстро и без ненужных жертв. Всё же хамелеон… Н-да.
Олег, провожая гостя, первым прошел к выходу из кабинета
— Вы в Ведомство доклад отправили? — спросил он.
— Да, доклад я отправил, — кивнул Алексей Дмитриевич, — они ответили, что дают нам свободу действий. Если нам понадобится помощь, ее отправят. Я сказал, что пока помощи не требуется.
— Попытаемся справиться своими силами, — улыбнулся Олег, пока он не видел повода в этом сомневаться. Всего доброго.
— Всего доброго, коллеги, — чуть склонил голову Полянский и шагнул в портальную комнату.
Котов обернулся и первое, что увидел, это шальную улыбку Степана. Он был счастлив до изнеможения.
— Наконец-то настоящая работа! — возвестил последний и потер ладони.
Олег вздохнул и покачал головой. Они опять разошлись во мнении. Котов бы предпочел ходить по салонам и слушать шарлатанов, потому что хамелеон был намного, намного хуже. И если они остановят его еще на Глафире Воронецкой — это будет очень большая удача.
Глава 5
Петербург встретил Воронецких многоголосьем улиц и серым небом. Сегодня день выдался хмурым, и мелкая морось то начиналась внезапно, то так также внезапно заканчивалась. И все-таки это не мешало ловить жадным взглядом всё, мимо чего они проезжали. Столица!
К своему стыду, Михаил, несмотря на то, жил всего в нескольких днях пути, не был в Петербурге ни разу. Что уж говорить о Глаше! Впрочем, ничего ни удивительного, ни постыдного тут не было. Ни в университет, ни в военное училище Миша никогда не стремился, даже не задумывался об этом. Да и жаждой путешествий не болел, как и многие дворяне, особенно помещики.
Образование
Что до географии, то тут роль учителя взяла на себя бабушка. И если Сергей Романович только казался строгим, то бабушка могла и за розгу взяться, если внуки не отвечали на ее вопросы. Впрочем, обучение с ней происходило своеобразно. Старшая помещица Воронецкая указывала статьи из энциклопедии, а после, держа в руках книгу, слушала, как дети запомнили прочитанный материал.
Она же учила и музыке. И если Глашеньке музицирование давалось легко, то Миша этот предмет ненавидел всей душой, потому что, как говорится, медведь не просто наступил ему на ухо, а оттоптал от всей своей медвежьей души. В общем, ни слуха, ни чувства ритма, ни даже музыкальной памяти у мальчика не было. И бабушка наконец сжалилась.
А вот с танцами дело обстояло немного лучше. Этому детей учила гувернантка Глафиры, а младшие Воронецкие составляли друг другу пару. За неимением того, о чем было сказано выше, Миша научился танцевать под счет. И если сестрица плыла в вальсе, то ее братец сопел, пыхтел и старательно считал. Даже закусывал кончик языка от усердия. Но от этой привычки его быстро отучили бабушка и ее розга, которой та постукивала по ноге, наблюдая за детьми.
Ну а после смерти бабушки у Михаила Алексеевича появился новый учитель — Афанасий Капитонович, и учился у него дворянин Воронецкий уже иной дисциплине, коммерции. И это дело шло у него, может, и не бойко, но весьма недурно. Деловитости отца у Миши не было, но сметка имелась. Так что компаньон хвалил молодого человека и обещал, что в будущем тот сможет воротить такими делами, что нынешние будут казаться детскими шалостями. Воронецкий улыбался, слушая, ему и вправду было приятно.
Наверное, потому, что купец в некотором роде восполнял отеческую заботу, которой отроку когда-то не хватало. Алексей Игнатьевич был сначала занят делами, после и вовсе умер, а гувернер и учитель не дали того, в чем нуждался подрастающий юноша. А Афанасий Капитонович был каким-то душевно большим и основательным, и Миша ощутил то самое, в чем нуждался.
И в свою очередь пытался дать нечто подобное и сестре — быть ей не только братом, но и где-то немного отцом. Должно быть, потому и считал, что прежде надо было устроить счастье Глаши, а потом уже думать о себе. Но теперь речь шла об ее здоровье, и надо было сначала вернуть прежнюю Глафиру, ну а потом опять говорить о ее счастье.
— Миша.
Воронецкий вынырнул из своих размышлений и посмотрел на сестру. Она несколько ожила за время дороги. Прежней не стала, да и взгляд леденел, когда брат вновь пытался узнать, что с ней произошло, и Михаил пока оставил эту тему. И Глашенька опять немного оживилась. А сейчас она показалась ему взволнованной.