Поймать хамелеона
Шрифт:
Когда мужчины вошли в столовую, Барбоска уже сидел на своем излюбленном месте и, завиляв хвостом при виде гостей, приветствовал их громогласным:
— Ваф.
— Барбоска! И вам мое почтение, уважаемый пес, — широко улыбнулся Федор Гаврилович.
Он подошел к Барбоске и потрепал его по голове. Тот принял ласку с одобрением и радостью, но…
— Даже зада не приподнял, — укорил его Ковальчук, и пес ответил весомым:
— Ваф, — а после демонстративно сглотнул.
— И где твоя совесть, собака? — усевшись на стул, вопросил
— А нет у него совести, — объявил хозяин Барбоски. — Третьего дня стащил со стола кулебяку и потребил в одиночестве. Мне осталось только на крошки любоваться. Ксения спрашивает, как мне понравилась кулебяка, а я ей отвечаю, чтобы спросила у своего любимчика, раз уж разбаловала.
— И что же Ксения? — с улыбкой спросил Олег.
— Подвергла наглую морду экзекуции, — хмыкнул Сан Саныч. — Отходила веником. Обещала, что Барбоска всё осознал и больше непотребства не допустит.
— И что Барбоска? — живо заинтересовался Ковальчук. — Держит слово?
— Угу, — промычал Рыкин. — Колбасу в зубах он держит крепче, чем слово. Вчера вот уже опять воровал, но я обещал его не выдавать Ксении. Да и что толку? Она его сначала веником, а потом в нос целует и сует что-нибудь, пока думает, что я не вижу. Но оставим лохматого негодяя и его покровительницу с веником. Угощайтесь, друзья мои, милости прошу.
После обеда, во время которого особо не разговаривали, приятели перебрались в гостиную, где уже был подготовлен стол для игры в карты, и стоял поднос, на котором красовались коньяк и три стакана. Начиналась та часть визита, ради которой они и встречались… кроме Котова, у того был собственный мотив. Но удовольствия от игры в карты и беседы под стаканчик коньяка Олег получал не меньше, чем доктор и сыщик.
— Так что же у вас за новости, Сан Саныч? — спросил Котов, когда они расселись.
Рыкин наполнил стаканы из четырехгранного графина, первым сделал глоток и причмокнул:
— Хорош, — после подождал, когда приятели последуют его примеру и ответил: — Иван Дмитриевич вернулся на службу. Слава Богу, здоровье ему это позволило.
— Правда? — приподнял брови Олег. — Добрая новость. За здоровье господина Путилина, — и он отсалютовал стаканом, мужчины тост поддержали. — И когда же он вернулся?
— Еще в марте, — ответил Сан Саныч. — Я безмерно был рад увидеть его.
— Он же с восьмидесятого года отсутствовал вроде? — задумавшись, спросил Котов.
— Именно так, — кивнул сыщик. — Я периодически справлялся о его здоровье, вы знаете. Даже отчаялся уже, что Иван Дмитриевич преодолеет недуг, но это же наш Путилин! Он может всё, — лицо Сан Саныча осветилось улыбкой. — Не обижайтесь, господа, но я вновь хочу выпить за начальника петербургского сыска.
— Какие обиды! — воскликнул Федор Гаврилович. — С превеликим удовольствием! За хороших людей, хоть весь графин до дна, — он рассмеялся, и приятели вновь выпили.
Отставив стакан, хозяин дома взял колоду карт. Приятели, пользуясь своим уединением, уже
Но в доме сыщика именно ей отдавали предпочтение. Кичиться мужчинам было не перед кем, а игра им нравилась. К тому же они никогда не делали ставок, играли просто в удовольствие под приятную беседу, время от времени попивая коньяк. Обычно графина хватало на весь вечер, но иногда брались и за второй, но такое случалось нечасто. Разговор и без того тек легко и необременительно.
— А как ваши рассказы, Олег Иванович? — полюбопытствовал Рыкин, раздав карты.
— К сожалению, за то время, что мы не виделись, написал лишь один, его и принес. Не хватает вдохновения, — ответил Котов. — Нахожусь в поиске сюжета.
— Что вы, Сан Саныч, голубчик! — весело воскликнул Федор Гаврилович. — Наш дорогой друг нынче ходит по салонам мистиков! — Он рассмеялся, но вдруг замолчал и хлопнул себя ладонью по лбу: — Олег Иванович, так вы вдохновения у них ищите?! Вам разонравилось писать о преступлениях?
Мужчины разыграли карты, и хозяин дома поднял взгляд на молодого гостя.
— Вы решили сменить сюжет? — спросил сыщик. — Желаете написать что-нибудь этакое? Вроде «Вия» господина Гоголя? Или же вроде «Утопленника» господина Пушкина? Помнится, это стихотворение произвело на меня сильное впечатление, впрочем, как и «Вий».
Александр Александрович прочистил горло и продекламировал:
Прибежали в избу дети
Второпях зовут отца:
'Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца'.
'Врите, врите, бесенята, —
Заворчал на них отец; —
Ох, уж эти мне робята!
Будет вам ужо мертвец!'
— Браво! — почти одновременно произнесли Котов и Ковальчук.
— Только на «бис» не просите, — усмехнулся сыщик. — Я это стихотворение помню лишь местами. Да и запомнил-то потому, что как раз тогда случай был: рыбаки вытянули из залива труп купца Малыхина. Вот как в этом стихотворении: «Безобразно труп ужасный посинел и весь распух». Может, потому и впечатление было сильным, так как тогда-то стихотворение и прочитал впервые. Вот и сложись реальность с вымыслом. Так что же, Олег Иванович, — он вернулся к своему вопросу: — Более не желаете писать о преступлениях?
— Напротив, — ответил Котов, — о них писать желаю, как и прежде. Но вот подумалось мне, а отчего бы не добавить мистицизма? Впрочем, с мистицизмом проще, а вот с преступлением никак не определюсь. Хочется чего-нибудь этакого, знаете ли, загадочного. У вас случайно ничего загадочного не происходило?
Рыкин ненадолго задумался, после пожал плечами и ответил:
— Нет, всё прозаично и понятно. Постойте, — он хмыкнул и прищурился, — так вы пришли поэтому? Вспомнили обо мне, чтобы расспросить о преступлениях?