Поймать хамелеона
Шрифт:
— А вы-то как с ними познакомились? — изумился Ковальчук, так выдав, что Котов угадал имя пациентки.
— Да как же, друг мой? — удивился в ответ Олег. — Вы сами указали на них и сказали, что этим людям понравился мой дом. А вчера, когда направлялся через парк, я увидел Софью Павловну и подошел засвидетельствовать ей свое почтение и поблагодарить за ее мнение. Вы сами знаете, сколько людей готовы спорить о доме Басина. Потом пришел ее муж, и они поссорились. А так как вышло, что часть его недовольства досталась мне, я пригласил семейную чету в театр. Так
— Н-да-а, — протянул Ковальчук. — Однако! Ну раз их нет и в гостинице, то мне придется принять поражение. Как же это неприятно, — пробормотал он. — Стало быть, возвращаюсь домой, вскоре должен прийти мой другой пациент. Но после, — Федор Гаврилович посмотрел на Котова, — вы мне непременно расскажете про их поведение, особливо Софьи Павловны.
— Это не составит мне труда, — улыбнулся Олег. — Не смею задерживать.
В квартиру он вошел, чеканя шаг, уже зная, что сделает дальше. Опьянение, владевшее Олегом еще недавно, окончательно развеялось.
— Степан! — позвал Котов, пройдя в кабинет.
В коридоре послышались шаги, и в дверь заглянул напарник. Оценив мрачноватый вид Олега и плотно поджатые губы, он приблизился к столу.
— Что случилось? — спросил Стёпа.
— Готов биться об заклад, что мы упустили Воронецких, — сказал Котов. — Так называемые Светлины были пациентами Федора Гавриловича. Точнее Софья Павловна. По словам Ковальчука, Максим рассказывал ему, что его жена не так давно исчезала ненадолго, а когда вернулась, в ее поведении появились перемены.
— Ого, — присвистнул Степан и присел на край стола. — Это же история один в один, как у Воронецких.
— Но с сегодняшнего дня они отказались от его услуг, — продолжил Олег. — Прислали уведомление в письме и расчет. То есть они не только съехали из гостиницы, но и разорвали отношения с Федором Гавриловичем. Вопрос только в одном: куда они направились дальше? Назад в поместье или будут искать новое жилье подальше отсюда? И что именно их спугнуло?
Степан пожал плечами и заметил:
— Всё равно это догадки, а не доказательство.
— Да, — кивнул Котов. — Несмотря ни на что, это по-прежнему всего лишь догадки. И потому ты отправляешься в Суздаль. Но прежде передай своей шпане, чтобы искали наших Светлиных.
— А что будешь делать ты? — полюбопытствовал Стёпа.
— А я отправлюсь к таинственной колдунье. Если откажусь сейчас, потом может уже не проявиться. Посмотрю на нее. А потом постараюсь встретиться с Рыкиным. У него должны быть какие-то новые сведения… Черт! — рявкнул Олег и бросился прочь из кабинета. — Записка!
Степан последовал за ним и увидел, как напарник скрывается в своей комнате. Котов обернулся и ответил на вопросительный взгляд друга:
— Рыкин мне вчера вечером прислал записку, я совсем забыл о ней. Остолоп! — обругал себя Олег.
Его напарник уселся в кресло и следил за тем, как Котов добыл из внутреннего кармана фрака небольшой конвертик. Олег открыл его, пробежал взглядом и выругался совсем уж нехорошо.
—
— Еще один труп, — мрачно ответил Котов. — Вчера днем нашли на Четвертой линии Васильевского острова. Жертва — некий коллежский регистратор Карасев. Надо будет уточнить, во сколько именно было обнаружено тело.
— Почему это важно?
— Потому, мой умный, но порой недогадливый друг, что Ковальчук живет на Восьмой линии. И именно во время посещения его кабинета господа Светлины потеряли друг друга. А случилось это, возможно, в тот момент, когда коллежский регистратор распрощался с жизнью.
— И поглотить Карасева мог любой из них, — сказал Степан и хохотнул, но смешок вышел неестественным. — Проклятье. Теперь у нас на подозрении сразу оба? Что если Глафира привела хамелеона с собой в поместье, и он выпил Михаила, а не ее? Воронецкий все-таки открывает перед вторженцем больше возможностей, чем девица.
Олег бросил на него взгляд, но после покривился и мотнул головой.
— Вряд ли. Иначе бы он не тащил сестру к психотерапевту, если использует ее как прикрытие.
— Или Глафира все-таки помогла хамелеону пролезть, — заметил Стёпа. — Тогда она и привела его в поместье, и они вместе отправились в Петербург. Но какая цель?
— Ковальчук, — с нажимом повторил Котов. — Он выпадает из любой схемы, какую ты рисуешь. Если Светлины — это Воронецкие, то Михаил остался человеком.
— Или они не Воронецкие, — усмехнулся напарник. — А схожесть историй всего лишь невероятное совпадение, которое тоже вполне возможно. Да, нужно в Суздаль. Хотя и город могли выдумать, как и фамилию. И при этом они всё равно не Воронецкие.
— Всё, хватит, — оборвал его Олег. — Мы сейчас с тобой ерундой занимаемся. Пока у нас сплошные предположения и крупицы фактов. Ты даешь задание своим агентам и отправляешься в Суздаль, уже хотя бы для очистки совести. А я попробую вычленить след Софьи со своего сюртука. Пусть недолго, но он был надет не ней. А когда Максим пытался его снять, она испытала сильные эмоции, значит, энергетический след мог стать более ярким. Соберу, что смогу, и буду отыскивать хотя бы схожую энергетику. Если они в Петербурге, может, и откликнется. Буду проверять. Пока иного способа нет. Ну и пообщаюсь с Сан Санычем. Глядишь, толк будет. Но времени у нас мало. И новая жертва возможна, и Ведомство раздаст нам, отнюдь, не леденцов за нашу работу. — Он хлопнул в ладоши: — Всё, Стёпа, работаем.
— Работаем, — кивнул напарник. Он встал с кресла и направился к двери, но вдруг обернулся и сказал: — Ковальчук может быть прикрытием для хамелеона, чтобы спутать след. В поместье все уверены, что Глафира не в себе, и он ведет себя так, как вел бы себя Михаил, а его мысли и линию поведения вторженец знает, как собственные. Для достоверности ему просто надо быть Воронецким даже внутри себя. И тогда девушка не догадывается, кто с ней рядом на самом деле. А раз так, то будет послушно следовать за ним, куда бы он ее ни повел. — И, сказав это, покинул комнату Котова.