Поймать хамелеона
Шрифт:
Котов взял полотенце и обернулся, продолжая вытирать руки.
— Ты был услышан, посуда теперь всегда твоя, — легко согласился Олег.
— Это низко, подло и бесчеловечно использовать слабость человека, чтобы заставить его работать. Ты и так чаще по гостиным сиживаешь, чем берешь тряпку в руки, — возмутился Степан. — Я и готовлю, и убираю, и посуду мою, только что стирает прачка.
Олег вернулся за стол, уселся и подпер щеку кулаком:
— Так мне рассказывать или пожалеть тебя?
— Рассказывай, — смилостивился Стёпа. — Жалости, как и совести, от
Котов усмехнулся, после откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.
— Вечер вышел приятным, — сказал он. — После театра меня пригласили в ресторан. Светлин желал разобраться, что я за птица. Я разбирался, в каких высях летают они с супругой. Они действительно состоят в родстве и не скрывают этого. В родстве дальнем, но схожесть объяснили тем, что в их семьях сильная наследственность. Еще рассказали, что общались с детства, что объясняет выходку Софьи с моим сюртуком. И то, как Максим продолжал сдергивать его. В общем, я склонен признать, что они и вправду супруги Светлины из Суздаля.
Степан поджал губы и некоторое время в молчании не сводил взгляда со старшего напарника. Котов и без слов понимал, что о чем он думает.
— Они вели себя естественно, — сказал Олег и отвернулся.
— Отправь меня в Суздаль, — произнес Стёпа, и Котов вновь посмотрел на него, но уже с удивлением. — Мы оба понимаем, что сейчас ты предвзят. Тебе понравилась дамочка, и кажется, очень понравилась, раз даже подозрение, что она — это и есть хамелеон, вынуждает тебя пойти на поводу собственных желаний. А желаешь ты, чтобы она хамелеоном не была.
Так отправь меня в Суздаль, чтобы я через несколько дней тебе в точности сказал, супруги ли твои Светлины, и Светлины ли они вообще. Ведь могут и скрывать свою настоящую фамилию, если, к примеру, степень их родства ближе, чем они уверяют, и это вынудило бежать из родного города и искать счастливой доли в столице.
Может такое быть? Вполне, согласись. Кузены или троюродные брат с сестрой. Это уже запрет церкви и порицается людьми. Можно поступить еще проще и вызвать Полянского. Если Максим — это Михаил, то Алексей Дмитриевич его опознает. Даже странно, отчего мы уже не сделали этого, как только заподозрили Светлиных.
Котов поднялся со стула. Он отошел к окну, заложил за спину руки и перекатился с пятки на носок. Раздражение, вновь всколыхнувшееся, Олег задавил. Слова Степана были справедливы, и он заранее знал, что скажет напарник, даже был согласен с ним. Только по непонятной дури, ибо это была именно дурь, опасная и недопустимая, он готов позволить хамелеону и далее творить свои дела, лишь бы не допустить, что настоящего ангелочка с голубыми глазами уже не существует. Да, Стёпа был во всем прав, а он, Олег, ведет себя глупо и непрофессионально.
— Вызывай Полянского, — наконец произнес Котов. — Пусть посмотрит на нашего Максима Аркадьевича. Действительно что-то мы сглупили. Должно быть, эти бесконечные вялые брожения по мистикам и прочим шарлатанам совсем расслабили. Слишком давно ничего серьезного не происходило.
— Да, по-моему, еще ни разу ничего серьезного не было
— Я на десять лет дольше, было пару раз, когда пришлось побегать с напарником, который был до тебя, — ответил Олег и обернулся.
— А при мне ни разу. Ну что, я пошел вызывать?
— Иди, — кивнул Котов.
Для вызова не требовалось перехода через портал, для этого имелась связь, установленная по иному принципу, чем человеческий телеграф или телефон. Может, Стёпа и был готов воспользоваться порталом, чтобы забежать ненадолго к коллегам, однако сейчас настаивать на этом не стал, понимая, что вызов Полянского на опознание не тот повод, по которому стоило переходить на заставу.
Вскоре он вернулся и застал Олега на прежнем месте у окна. Он так и стоял, заложив руки за спину, и смотрел на улицу. О чем думал напарник, Степан разгадать не смог. Он уселся за стол, с минуту помолчал, а после открыл рот, намереваясь задать вопрос, но Котов опередил его.
— Что сказал Полянский?
— Прибудет через полчаса, — ответил Стёпа. Он чуть помялся и все-таки спросил: — Тебя так сильно волнует эта Софья Павловна?
От окна донеслась усмешка, и Олег обернулся. Он прошел к столу, уселся напротив напарника и ответил:
— Меня волнует, что я повел себя непрофессионально. Вот что удручает по-настоящему.
— Коррекцию пройти недолго…
— Я не настолько расслабился, — рассеянно улыбнулся Котов. — Стало быть, через полчаса? — Степан кивнул. — Хорошо. Сейчас напишу записку, чтобы вызвать Светлина на улицу, а Полянский посмотрит на него, пока мы будем разговаривать. Надеюсь, они не отправятся за это время ни на прогулку, ни к врачу, которого посещают.
— Они посещают врача?
— Да, — ответил Олег. — Вчера, когда Максим Аркадьевич налетел на супругу, он укорял ее в том, что, выйдя от врача, она не дождалась его. На мой вопрос о здоровье Софьи, Светлин ответил, что она в тягости. Он обманул, это я и так видел, госпожа Светлина не беременна. Однако врач и вправду был, потому что Максим не сдерживал себя, он был искренне взволнован. Может, еще и потому я так легко поверил их объяснениям родства и поведения.
— Но они и вправду могут быть супругами. Пусть не Светлиными, но в остальном могли сказать правду, — заметил Степан, кажется, решив поддержать напарника и друга.
— Это мы узнаем, когда объявится Алексей Дмитриевич, — улыбнулся Олег. — Если они не Воронецкие, то остальное уже не имеет значения, ни их фамилия, ни степень родства, ни даже женаты они или нет. Мы попросту оставим их в покое, как отработанную версию.
— Верно, — улыбнулся Стёпа и пожал Котову руку, лежавшую на столе.
— Пойду напишу записку, — произнес Олег и поднялся из-за стола.
Напарник проводил его взглядом, после усмехнулся и махнул рукой:
— Романтик.
Спустя полчаса, как и обещал, из портальной комнаты вышел Полянский. Он заглянул в кабинет, но никого там не обнаружил и направился в гостиную, где и застал обоих розыскников за игрой в карты.