Поймать хамелеона

Цыпленкова Юлия Валерьевна

— Простите, Сан Саныч, были дела, — повинился Олег. — Но вот всё улажено, и я у вас. Жажду услышать подробностей.

— Идемте, — Рыкин сделал приглашающий жест. — Однако как же удачно мы встретились. А ведь приди вы несколькими минутами ранее и не застали бы меня. А задержись мы с Барбоской, и проглядели бы вас. Но хватит болтать, — остановил себя сыщик и повторил: — Идемте же, идемте.

Мужчины поднялись в квартиру Сан Саныча. И едва они переступили порог, и сыщик отстегнул поводок, как Барбоска поспешил ретироваться в сторону кухни. У него были спешные дела, и тратить время на людей пес не стал.

— Лопать

побежал, — проследив взглядом за питомцем, констатировал Рыкин. — Ксения должна была перед уходом оставить ему псовьего варева. Это у нас так Барбоскина похлебка называется. Сначала у него варево псовье, потом человечье. Он, видите ли, личность непритязательная, слопает всё, что под лапу попадется.

— Или на зуб, — улыбнулся Котов.

— На нюх, на глаза, на ум, — хмыкнул сыщик. — Всегда найдется на что, а он очень находчивый.

Сан Саныч рассмеялся собственной шутке, и Олег хмыкнул, соглашаясь. Мужчины прошли в гостиную, но вскоре сыщик оставил своего гостя, впрочем, ненадолго. Вернулся он с подносом, на котором стоял графинчик с водкой и закуска.

— В конце дня, да под хорошую беседу, — подмигнул Рыкин. — Уж не откажитесь, голубчик.

— Не откажусь, — с улыбкой ответил Котов.

Сан Саныч поставил на стол свою ношу и потер ладони:

— Вот и замечательно, — сказал он. После разлил водку по стопкам и, усевшись напротив, довольно крякнул: — Ну-с, милостивый государь, за что же мы с вами поднимем чарки?

— Давайте за погоду, — улыбнулся Котов. — Всё ж она решила нас побаловать и сменила гнев на милость.

— Согласен, к вечеру распогодилось, что не может не радовать. Что ж, за милость погоды! — подняв рюмку, провозгласил Сан Саныч. После махом выпил и выдохнул: — У-у-у, славно, — втянул носом воздух и улыбнулся: — А ведь Фадей Модестович говорил, что вскоре дождь закончится, а я еще с ним спорил. Даже гривенник поставил на то, что дождь будет идти до конца недели. А глядишь ты, опять он оказался прав.

Олег, подцепив вилкой закуску, задумался. Фадей Модестович был фотографом. Работал он на полицию, но мог фотографировать и для газет. Однако не это заняло мысли розыскника. Причиной тому стал прогноз господина Ложкина. Должно быть, последние события сделали Котова подозрительным, но он в эту минуту пытался отыскать в Фадее Модестовиче хотя бы искру магии, однако ничего такого вспомнить не мог.

— Откуда же берется точность его предсказаний? — наконец сдался Котов.

— Да как же, Олег Иванович, — изумился Рыкин, — неужто позабыли? Я ведь уже сколько рассказывал, да и сам Фадей Модестович вроде бы поминал при вас. Всему виной его суставы. Как погода портится, они ныть начинают, а как дело к улучшению, так и воспрянет духом. И добрей, и улыбчивей делается. Так уж он устроен.

— Ах да, верно, — усмехнулся Олег.

Он не помнил ни подобных рассказов, ни слов самого Ложкина. Эта информация была не столь важна, мог и подзабыть. Или же Сан Саныч говорил Ковальчуку, как доктору, а Котов выходил. Впрочем, ерунда. И розыскник окончательно отмахнулся от досужих размышлений.

— А мне ведь нечем вас порадовать, дорогой друг, — сказал он, переводя беседу в иное русло.

— О чем вы? — Рыкин проглотил кусок пирожка, который успел надкусить, и в удивлении посмотрел на приятеля.

— Пока нечем, — поправился Котов и продолжил: — Я ведь обещал Ивану Дмитриевичу, что попытаюсь

вызнать у моих мистиков что-то по вашему последнему делу. Так вот, пока ничего не узнал. Правда, за эти дни я побывал всего в двух салонах, так что, кто знает… — не договорив, Олег улыбнулся.

Врать он умел виртуозно, профессия обязывала. Но ложь эта была необходима. Правду рассказать он не мог, а поддерживать добрые отношения с сыском в частности, и с полицией вообще, было необходимо. Иначе никакая дружба с Сан Санычем уже не поможет явиться на место преступления или в покойницкую. Да и информации станет намного меньше. Это петербургский сыск не нуждался в розыскнике из другого мира, а вот он в сыске очень даже. Так что врать хоть Олег и не любил, но когда ложь была частью работы, то делал это легко и непринужденно. А сейчас была именно работа.

— Досадно, — коротко вздохнул Рыкин и взялся за графин. — Но мы ведь и сами не лыком шиты, — он подмигнул и разлил водку. — Да и дело еще не закрыто, так что, может, еще что-то и узнаете.

— Тогда выпьем за удачу в нашем расследовании, — улыбнулся Олег, и в этот раз он был абсолютно искренен.

— Прекрасно! — с готовностью отозвался Сан Саныч, и мужчины выпили по второй.

И пока они в молчании закусывали, к ним присоединился третий собеседник… сотрапезник… в общем, пришел Барбоска. И хоть сам он не разговаривал, но слушателем был отменным. Да и пироги любил не меньше своего хозяина и его гостя.

— Стало быть, друг мой Барбоска, своим варевом ты с нами не делился, а нашу закуску решил разделить? — полюбопытствовал у пса Сан Саныч.

Барбоска уселся рядом со столиком, покосился на пирожки и демонстративно сглотнул.

— Ты бы еще чувств своих собачьих лишился, чтобы показать, как голоден, — покачал головой Рыкин. — Где твоя совесть, лохматая голова?

— Ваф, — ответил пес, почавкал и снова сглотнул.

После перешел ближе к гостю и уместил голову на его коленях. Котов рассмеялся. Он потрепал умницу Барбоску и отдал половину своего пирожка, потому как что-то съесть под его взглядом было совершенно невозможно.

— Вот ведь негодяй! — возмутился хозяин вымогателя. — Совершенно бессовестное создание!

— Пустое, Сан Саныч, — всё еще посмеиваясь, отмахнулся Олег, — все эти Барбоскины каверзы мне хорошо известны. Да и, согласитесь, талант нужно поддерживать. Половина пирога — недурственная плата за старания лохматого артиста.

— Балуете вы его все, — с укоризной покачал головой Рыкин, — а он после стыд последний теряет. — А затем сам сунул в раскрытую пасть и свой кусок пирожка.

Котов хмыкнул, но ничего говорить не стал. Вместо этого он кашлянул, прочищая горло, и произнес:

— Сан Саныч, признаться, меня мучает любопытство, что же сказала балерина? Любовница того немца.

Рыкин обхватил голову своего пса ладонями, смял пальцами уши и, склонившись, громко чмокнул Барбоску в макушку.

— У-у, морда, — с нескрываемой любовью протянул сыщик и обернулся к приятелю. — Балерина ничего не видела. Она выпроводила Румпфа и сразу отправилась спать. В общем-то, Антонов ее из постели и поднял для дознания. Горничная ее тоже не следила за их гостем. Сказала, мол, насилу вытолкали вдвоем с хозяйкой, так он им надоел. К жене отказывался возвращаться, говорил, что бросит ее и совсем поселится у любовницы, чем радости ей не доставил.