Поймать хамелеона
Шрифт:
— Довольно, — прервал его Олег. Голос его был негромким, но единственное слово, только что произнесенное, казалось, прокатилось по гостиной раскатом грома, и сыщик изумленно моргнул. — Если вы желаете идти этим путем, то можете притянуть еще и Федора Гавриловича. Он тоже знаком с господами Светлиными. Как это сделать, вы, если постараетесь, то придумаете. Или же все-таки присядьте и выслушайте нас, а после будете сыпать оскорблениями и обвинениями. Хотя бы ради нашего прошлого доверия и нескольких лет безупречной и приятной дружбы присядьте и послушайте.
Рыкин некоторое время боролся с
— Говорите.
— Благодарю, — сухо ответил Котов. Он перевел взгляд на побледневшую Глашеньку и, потянувшись, пожал ей руку, а затем вернул свое внимание Сан Санычу. — Итак, начнем с имени. Из двух фамилий, только что произнесенных вами, фальшивая именно — Светлины, как и место проживания. Их поместье находится в Старорусском уезде Новгородской губернии, и это выяснить проще простого. Вам подтвердят не только имя, но и приметы брата и сестры Воронецких, которые прибыли в Петербург полторы недели назад. По прибытии они отправили своего кучера обратно в поместье и поселились в гостинице «Старый феникс», откуда переехали в Лесной за день до ареста.
И вот теперь мы вернемся в самое начало, к причине, побудившей господ Воронецких отправиться в Петербург. А причиной всему стала Глафира Алексеевна, точнее, ее таинственное исчезновение из дома с последующим возвращением.
— Сбегала? — нелюбезно спросил Рыкин.
— Стала свидетелем убийства, — ответил Котов, и бровь сыщика изломилась. — Именно так, Сан Саныч. Глафира Алексеевна отправилась на прогулку на своих землях. Она прохаживалась по кромке леса, когда ей встретился крестьянин из деревни, которая ранее принадлежала роду Воронецких. Крестьянин этот, Федот Афонин, был не здоров от рождения, слаб умом, но безобидный.
Он пристроился к Глафире Алексеевне и веселил ее своими выходками. Так они зашли вместе в лес, и когда госпожа Воронецкая заметила, что они чересчур углубились, она пожелала вернуться. Федот уже был готов вести барышню назад, когда появился неизвестный. Между ним и крестьянином Афониным произошла драка.
Федот, посчитав незнакомца опасным, схватился за палку и закрыл собой Глафиру Алексеевну. Она стала свидетелем, как незнакомец одолел Афонина. Поняв, что ее защитник погибает, барышня убежала, и ее в этом сложно судить. Если уж крестьянин, наделенный физической силой, не сумел справиться, то хрупкой девице оставалось только спасать свою жизнь и честь.
Глафира Алексеевна заплутала. Она и прежде не знала дороги, а в своем ужасе и вовсе не следила куда бежит. А когда искала путь домой, то набрела на то место, где произошла схватка. Там госпожа Воронецкая и увидела тело Афонина. Глафира Алексеевна, — Олег посмотрел на девушку. На колени ей уместил голову Барбоска и млел от того, как барышня рассеяно почесывала его за ухом. Однако на обращение, адресованное ей, повернулась, и розыскник попросил: — Расскажите, каким вы увидели Федота?
Девушка передернула плечами. Было это движение естественным и явно ненамеренным, и вправду вызванным воспоминанием.
— Я не разглядывала
— Опять убежали? — прищурился Рыкин.
Олег коротко вздохнул, понимая, что сейчас творится в голове сыщика, однако не спешил негодовать. Разговор только начался, по сути, и до того, как им удастся сломить это упорство, было еще не близко. Если, конечно, удастся сломить.
— А что же мне было делать? — с вызовом спросила в ответ Глашенька. — Присесть рядом? Упасть ему на грудь или же копать могилу?
— Почему вы вернулись туда, если прежде сбежали?
— Я не возвращалась! — с возмущением воскликнула барышня, бросила взгляд на Котова и добавила тише: — Я пыталась отыскать дорогу к дому, так и пришла обратно. А когда поняла это, то снова бежала. И Федотка был страшен, и его убийца мог быть где-то поблизости. К тому же уже смеркалось, и пугал сам лес. Я ведь никогда не заходила в одиночку дальше кромки. Если бы не Федот, то и тогда бы не пошла. Но он был такой забавный, так хотел порадовать меня…
Голос ее оборвался, и Глашенька отвернулась, пряча выступившие слезы. Барбоска поднял голову, посмотрел на нее, после на хозяина и заворчал. Олег с псом был совершенно согласен, и лишь уговоренный сценарий разговора удерживал его пока от того, чтобы кинуться на защиту девушки.
Сейчас она должна была отвечать на вопросы сыщики и подать почти правду. Глаша не возвращалась назад и не видела тела Федота, но видела, как его пил хамелеон. А раз нельзя описать этого момента, то Котов решил указать на него таким вот образом.
— Вы переживаете об умалишенном крестьянине? — спросил Сан Саныч.
Вышло у него это едва ли ни издевательски, и Глашенька вздернула подбородок. Похоже, сыщик нравился ей всё меньше. Она одарила Рыкина ледяным взглядом и ответила:
— Он был блаженным, а не умалишенным. Совершенно безобидный и добродушный. Пел песни и скакал на одной ножке, но понимал побольше многих. Федота, если и не любили, то относились к нему по-доброму и крестьяне, и наша прислуга, и я. Он за всю свою жизнь никому не сделал зла, и я попрошу не оскорблять его памяти грубыми эпитетами. Федот этого не заслужил. К тому же, возможно, я всё еще дышу благодаря его жертве. Он погиб, защищая меня, и я не позволю…
— Глафира Алексеевна, — мягко позвал Олег, — успокойтесь. Мы пришли к Сан Санычу рассказать вашу историю, а не ссориться. А вы, дорогой мой друг, не нападайте на девицу лишь потому, что уверили себя в виновности ее брата.
— Мужа? — не без ехидства уточнил Рыкин.
— Брата, — с нажимом ответил Котов. — А почему единокровные брат с сестрой назвались супругами, мы вскоре дойдем и до этого. И потому теперь продолжу я. Так вот, Глафира Алексеевна проблуждав, так и заснула в лесу. В это время брат и крестьяне искали ее по окрестностям, но так и не нашли. Она вернулась сама. Проснувшись, госпожа Воронецкая продолжила блуждания и вышла к пруду. Оттуда уже и пришла к дому.