Позывной Верити
Шрифт:
— Он заслужил? — так же шепотом спросила Митрайет. Секретарша пожала плечами.
Не знать, что происходит или что случилось с Джули, — аду подобно. Прошло больше трех недель, уже ноябрь. И полная тишина — с таким же успехом она уже могла добраться до темной стороны луны. Удивительно, на сколь тонких нитях могут висеть наши надежды.
Они не допрашивают женщин в Ормэ — думаю, обычно их отправляют прямо в тюрьму в Париже. Уверена, мое сердце на секунду остановилось, когда я услышала это, и еще разок, когда записала услышанное.
Это сделала женщина.
Не знаю, разочарование
Рада снова видеть эти заметки. Я оставила их здесь, дабы не быть раскрытой, если меня поймают в моем пятидесятимильном походе к посадочному полю. Конечно же, я миллион раз говорила себе, что нельзя ничего записывать, но, думаю, в следующий раз я возьму их с собой. Оставила их здесь, и возникло чувство, что я лишилась частички себя, да и потерять бортовой журнал — предательское преступление.
Ехала я в багажнике небольшой машины, принадлежащей другу Папы Тибо — Ситроен Розали — 4-цилиндровый двигатель как минимум десятилетней давности, работающий на отвратительной смеси из каменноугольной смолы и этаноле из сахарной свеклы. Бедный двигатель просто ненавидел это пойло — пыхтел и отплевывался всю дорогу — допускаю, что я не задохнулась выхлопами лишь по счастливой случайности. У Папы Тибо был собственный фургончик на ферме, но и он, и его водитель столь тщательно регулировались, что они не смели использовать его для нужд Сопротивления. Во время вчерашнего путешествия, воскресным днем, пришлось миновать как минимум шесть контрольно-пропускных пунктов, каждые десять миль. Они не всегда знают, где будет находиться очередной КПП, но для обратной дороги после комендантского часа было полезно выяснить. Меня заперли вместе с плетеной корзинкой для пикника и парой кур-несушек, которых весьма законно перевозили на другую ферму. Суета вокруг кур была невообразимой. Хотя, в отличие от меня, у них были документы.
Отличное отвлечение вышло. Как только кто-то открывал багажник, а это происходило на половине КПП, куры начинали кудахтать, как... собственно, как куры! Трудность для меня, свернувшейся клубочком в задней части багажника под пустыми мешками, состояла не в том, чтобы попытаться избежать сердечного приступа каждый раз, как кто-то открывал багажник, а чтобы попытаться не захохотать в истерике.
Чтобы добраться до посадочного поля, потребовалось много времени — когда мы прибыли, уже стемнело, а все куры были доставлены в конечный пункт назначения. Мне пришлось ждать около часа в тайнике, пока завершилась «куриная» сделка, но для меня припасли сэндвич и немного коньяка. Через поле, которое было под уклоном, но не критичным, проходили высоковольтные линии, которые мне ни капли не понравились, как, думаю, и любому пилоту, который ни разу из-за этого тут не приземлялся, а мне придется...
Кроме меня и кур в поездке еще принимали участие: водитель, друг Папы Тибо, сам Папа Тибо, ответственный за продажу кур, Амели и Митрайет, отвечающие за достоверность воскресного пикника, и Пол, как надсмотрщик за выполнением плана. Всю дорогу Пол сидел между девочками, в то время как Амели ворковала, лежа у него на плече. Она потрясающая актриса, эта Кадетт. Под нижним сидением они спрятали парочку Стенсов — тезок Митрайет, автоматов — и радиоприемник. Поле находилось прямо в конце грунтовой дороги, с тремя деревянными воротами по пути — «наши» охранники уже были размещены около каждых. Все они приехали на велосипедах, которые сейчас были спрятаны в придорожных кустах. Некоторые ехали по двое, чтобы, когда пассажиры самолета улетят, не пришлось
Мы столпились у радио в ожидании сигнала от БиБиСи, двое или трое из нас были с наушниками...
...ICI LONDRES...
ЭТО ЛОНДОН! Так волнующе — другого слова не подобрать — ВОЛНУЮЩЕ слышать БиБиСи — просто невероятно. Сколь удивительно и поразительно, что существуют такие технологии, такие связи — через сотни миль между нами, поля и леса, реку и море, через всех постовых и их оружие — технологии, обходящие их в мгновение ока. И затем этот размеренный голос, говорящий на чистом французском так, что понятно даже мне, и складывается ощущение, что говорящий стоит подле меня, втайне сообщая на сумеречном европейском поле о том, что твой спасительный самолет уже в пути!
Пол представил всех ребят из приемной комиссии — естественно, не настоящими именами. Пришлось пожать им всем руки. Тяжело запомнить всех по именам после одной-единственной встречи в ночи. Среди них была девушка, которую должны были забрать вместе с нами, радистка — ее позарез нужно было отправить обратно в Англию, поскольку в Париже у нее на хвосте, кажется, сидела половина Гестапо.
— Даже не знаю, что мы будем без тебя делать, Принцесса, — сказал Пол, крепко обнимая ее.
— Я вернусь, — тихо сказала она. Совсем не похожа на Джули — застенчивая и тихая. Должна держать себя в руках. Не представляю, какие крепкие нервы у этих людей.
Затем Пол указал на меня:
— Тот юноша, приехавший последним на велосипеде, — еще один пилот, тот, что застрял в грязи к северу отсюда. Вы, должно быть, знаете друг друга?
Я обернулась. Это был Джейми, ДЖЕЙМИ БИФОРТ-СТЮАРТ. Даже в сгущающихся сумерках, в восковом свете луны я узнала его. В тот же миг наши взгляды пересеклись. Он бросил велосипед, и мы кинулись друг другу навстречу. Он выпалил:
— Мэ... — Едва не назвал меня по имени. Вовремя спохватившись, он плавно исправился: — Милая! — и наклонил меня в лишающем рассудка Голливудском поцелуе.
Мы оба прервались, задыхаясь от нехватки воздуха.
— Прости, прости, прости! — зашептал он мне на ухо. — Первое, о чем я подумал — хоть бы не раскрыть твое имя, Киттихок! Обещаю, больше не буду...
Затем нас двоих накрыло волной дурашливости — мы хихикали, словно полные идиоты. Я очень быстро поцеловала его в ответ, чтобы он понимал, что я совсем не против. Он бросился ко мне, но одной рукой приобнимал за плечо — они все такие, эти Бифорт-Стюарты, ласковые, словно щенки, и жутко привыкшие к подобному. Это не по-британски! Ну или хотя бы не по-английски, но не думаю, что подобное в духе шотландцев. Краем глаза я заметила наблюдающего за нами Пола, который все еще одной рукой придерживал за талию девушку, но он быстро отвернулся и что-то сказал одному парню из наземного экипажа.
— Что-нибудь слышно о Верити? — внезапно спросил Джейми.
Я покачала головой, не в силах собраться с духом для ответа.
— Черт подери, — пробормотал он.
— Расскажу тебе про одно рискованное дельце Пола...
Мы пошли к машине, в которой Амели блаженно уснула на заднем сидении. Митрайет, как обычно внимательно глядя вокруг, сидела на капоте, а на коленях лежал один из ее Стенов. Самолет прибудет лишь через пару часов — приемная комиссия как раз организовывала посадочную полосу, привязывая к палкам электрические фонари. Нам же не оставалось ничего, кроме как ждать и наблюдать, пока не придет время зажечь огни.