Правда о Портъ-Артуре Часть I
Шрифт:
Ротмистръ Яковицкій шелъ сзади и, нагнавъ меня, шепотомъ сказалъ:
– Разведки были очень слабы. Японцы, можетъ быть, уже на "Самсоне". Экая громадина, но хорошъ. Вотъ бы тамъ батарейку поставить.
– А разве тамъ ничего нетъ?
– Ровнехонько. Даже наблюдательнаго, кажется, поста нетъ.
– Вершители нашихъ судебъ говорятъ, что туда немыслимо было втащить орудія.
– Эхъ, не знаютъ они нашихъ молодцовъ. Чего только не вытащатъ и не втащатъ они.
Величественный "Самсонъ" таинственно молчалъ. Незаметно подошли къ полустанку Кинжоу. Ротамъ приказано было отдыхать
Улеглись и мы. Втроемъ на одну бурку, другой прикрылись.
Ветеръ усиливался, напевая жалобно на створке фонаря. Нагоняло тучи.
Быстро все успокоилось. Люди съ винтовками въ рукахъ, кто сидя, кто лежа, дремлютъ.
Кто-то закурилъ.
– Вы, бабы простоволосыя, кури, да огня не показывай! громкимъ шепотомъ бросилъ имъ Бутусовъ.
Пора, пора, вставайте. Месяцъ потускнелъ. Темнеетъ. Надо выступать, роты уже строятся.
Не успели мы выйти на дворъ станціи, какъ во весь опоръ подлетелъ военный охотникъ.
– "Его высокоблагородію полковнику Бутусову записка".
Пошли назадъ, зажгли спичку. Все съ большимъ интересомъ хотятъ знать содержаніе.
– Рекогносцировка отменяется – я съ охотничьей командой вернулся, – пишетъ одинъ изъ назначенныхъ въ рекогносцировку офицеровъ.
– Вотъ тебе и на! А я не получилъ никакихъ приказаній отъ начальника отряда. Что же это за ерунда? Люди съ вечера посланы въ секреты подъ самый "Самсонъ", патрули тоже. Нужно ихъ вернуть. Ищи ихъ теперь. Наткнутся на противника, живыми не уйдутъ. Вотъ ужъ наказаніе.
– Ротмистръ Яковицкій, надо людей послать за ними.
– Да они сами догадаются, г. полковникъ. Ушелъ народъ сообразительный.
– Нетъ, надо послать людей и вступить въ связь съ патрулями. Они знаютъ, что до наступленія нашъ бивакъ здесь.
Послали несколько надежныхъ людей, а сами тронулись назадъ, за нами охотничьи команды.
– Чортъ знаетъ, что такое! Опоздай немного охотникъ, и мы попали бы въ грязную исторію. Много, мало-ли у "Самсона" японцевъ, ведь мы ничего не знаемъ. Близко-ли они или далеко? Боюсь я за свои секреты, – задаромъ могутъ пропасть. Ротмистръ, вы ведите людей домой, а я останусь здесь, подожду, душа не на месте.
Полковникъ Бутусовъ, вызвавъ несколько человекъ, вернулся назадъ.
Къ разсвету мы были дома. Утренняя зорька озарила востокъ. Я оглянулся назадъ. Величественный "Самсонъ" таинственно молчалъ. Его вершина уже въ розовомъ свете занявшагося дня.
– Какъ то наши отделаются. Ушли все молодцы. Наверное полезли къ самому "Самсону". И почему это отменили рекогносцировку? Ведь мы ровно ничего не знаемъ, что делается впереди, подъ самымъ нашимъ носомъ.
– Видите, какіе у насъ порядки: назначаютъ, отменяютъ, а о необходимости рекогносцировки говорилось давно. Каждый понимаетъ, что съ завязанными глазами далеко не уедешь. Давайте закусимъ, да и спать.
Крепко заснулъ я, утомленный
– Что такое? – спрашиваю я, ровно ничего не понимая.
Все зданіе дрожитъ отъ грохота выстреловъ и взрывовъ.
– Ничего, японцы насъ бомбардируютъ изъ чортова числа орудій. Посмотрите что делается.
На позиціи рвалась шрапнель 5 1/2 и дымились горы отъ взрывовъ непріятельскихъ снарядовъ.
Высланные въ секреты пограничники вернулись лишь после полудня и доложили, что противникомъ "Самсонъ" занятъ въ значительныхъ силахъ. Видели ихъ биваки, орудія, лошадей, слышали шумъ производимыхъ работъ и звонъ телефоновъ.
Крадучись, ползкомъ они отходили отъ японцевъ. Сначала не решались, все ожидали наступленія. Ушли лишь тогда, когда солнце высоко засветило.
Было 5 часовъ утра. Подали лошадей. Поручикъ Сиротко предложилъ ехать вместе на позицію.
Канонада усиливалась. Особенно доставалось городской батарее подъ командой бомбардира Егорова.
Батареи Киньчжоуской позиціи поддерживали энергичный огонь.
Непріятель громилъ позицію, буквально засыпая внизу городскую батарею снарядами.
Были моменты, когда целый десятокъ снарядовъ почти одновременно рвался на батарее, засыпая ее дождемъ осколковъ. Кажется, что все кончено, батарея сметена. Нетъ, съ батареи капитана Высокихъ ясно видно, какъ Егоровъ опять шлетъ противнику снарядъ за снарядомъ. Полевыя батареи японцевъ были отнесены очень далеко, стреляя на предельныя дистанціи. На позиціи особенно усиленно обстреливалась та изъ батарей, надъ которой былъ пущенъ змей.
Въ 6 часовъ слева, съ уступовъ горы противникъ открылъ огонь изъ хорошо замаскированныхъ гаубицъ.
О приблизительной величине калибровъ мы судили по большимъ взрывамъ и сильному фугасному действію.
Благодаря тому, что японцы артистически применились къ местности, пристрелка по ихъ орудіямъ была очень затруднительна. Мы должны были стрелять наугадъ, по невидимому противнику. Кроме того, огонь его былъ удивительно меткій и сосредоточивался последовательно на каждой батарее. Въ 6 ч. 45 м. бомбардировка стала заметно стихать.
Во время боя правее правой батареи непріятеля было обнаружено движеніе людей, тянувшихъ по пахоте орудіе. Залпъ изъ шестидюймовыхъ орудій прекратилъ дальнейшія работы.
Во все время перваго исключительно артиллерійскаго боя меня поражало полное спокойствіе и выдержанность орудійной прислуги.
Откуда это бралось? Не понимали люди всей опасности, не видели еще раненыхъ?
Нетъ, и потомъ, до конца осады люди вели себя людьми. Животное чувство страха за свою жизнь слабо проявлялось. Если мы преклоняемся передъ героями минувшихъ войнъ, то защитникамъ Артура безусловно принадлежитъ пальма первенства.