Правда о Портъ-Артуре Часть I
Шрифт:
Утромъ 3 іюня отправили и проститься даже не дали. Черезъ окно мы простились.
15 іюня бумага пришла. Кандалы сняли и въ полкъ отправили. Когда шелъ на позиціи – я плакалъ".
Этой фразой онъ кончилъ свое повествованіе и задумался.
Я не решался нарушить наступившее молчаніе.
За палаткой игралъ оркестръ музыки.
Несколько офицеровъ, подъ общій хохотъ, плясали трепака. Подпоручикъ Протасовичъ и поручикъ Чивчинскій потешали всехъ.
Саламатовъ продолжалъ сидеть задумавшись.
Наконецъ онъ поднялся.
– "Спасибо
Я долго потомъ гляделъ вследъ удалявшемуся. Живъ ли Сергей Саламатовъ?
12-го іюля часовъ около 4-хъ прибылъ къ намъ въ штабъ начальникъ праваго отряда полковника Семенова генералъ Кондратенко.
За чаемъ зашелъ разговоръ о завтрашнемъ дне. Романъ Исидоровичъ, по обыкновенію, пилъ чай съ краснымъ виномъ.
– Что дастъ намъ завтрашній день? Японцы убійственно молчатъ. Быть грозе, мне говоритъ предчувствіе – сказалъ Науменко.
– Наверное, завтра что-нибудь да разыграется – согласился полковникъ Семеновъ.
Романъ Исидоровичъ, облокотившись на столъ и мешая ложечкой въ стакане, улыбался своей удивительно привлекательной улыбкой. Небольшіе, выразительные, добрые глаза его светились такимъ хорошимъ, чистымъ светомъ, что невольно не хотелось отводить отъ него взора.
Онъ посмотрелъ на говорившихъ и, повернувшись въ сторону собравшихся китайчатъ, сказалъ своимъ тихимъ, ровнымъ голосомъ:
– Число 13 для Артура стало роковымъ. 13 мая мы отдали Кинжоу, 13 іюня потеряли Куинъ-Санъ; очевидно, и грядущій день будетъ чреватъ событіями. При этомъ не нужно забывать, что завтра у японцевъ большой національный праздникъ; кажется – праздникъ "хризантемъ". Наверное, они захотятъ порадовать чемъ-нибудь микадо.
– Ваше превосходительство, что можетъ быть хуже положенія обороняющагося? То-ли дело наступать? Вся иниціатива у наступающаго. А ты вотъ тутъ сиди и гадай, когда вздумается ему начать наступленіе. Отвратительное состояніе! кипятился всегда подвижной и очень энергичный полковникъ Семеновъ.
– Да, положеніе обороняющагося не изъ легкихъ и не изъ выгодныхъ – въ особенности въ условіяхъ, подобныхъ нашимъ. Много сделано крупныхъ ошибокъ. Намъ предстоитъ крупное дело. Завтра решительный бой, и намъ необходимо удержаться на занятыхъ позиціяхъ.- А что Владимиръ ?едоровичъ, вы отдали приказаніе объ усиленіи сторожевыхъ цепей и предупредили офицерскій составъ, что завтра нужно ожидать наступленія?
– Какъ же, ваше превосходительство.
– Къ вечеру подойдутъ резервы. Комендантъ согласился дать несколько ротъ запасныхъ баталіоновъ. Ихъ нужно будетъ поставить бивуакомъ на ночь здесь, въ Литангоуской долине. Завтра вы командуете общимъ резервомъ. Маловато у насъ войскъ, нужно будетъ очень осмотрительно
– Ну-съ, а вы какъ себя чувствуете въ новой сфере деятельности?- ласково-обратился Кондратенко къ сидевшему съ нами члену Портъ-Артурскаго окружнаго суда Загоровскому, зачислившемуся волонтеромъ въ 26 полкъ.
– Отлично, ваше превосходительство. Постепенно привыкаю къ бивуачной жизни.
– Завтра г. Загоровскій будетъ у меня ординарцемъ – вы ведь согласились. Только предупреждаю – и достанется же вамъ, если бой действительно разыграется, шутилъ полковникъ Семеновъ.
– Евгеній Николаевичъ, намъ пора и двигаться на Скалистую гору, обратился Кондратенко къ Науменко и всталъ.
– Господа, прикажите подать лошадей. Сегодня необходимо хорошенько обстрелять Куинъ-Санъ. Мы до сихъ поръ не знаемъ, поставилъ противникъ тамъ орудія, или нетъ. Во всякомъ случае, тамъ устроенъ главный наблюдательный пунктъ, тамъ телефонная станція, объ этомъ мне докладывалъ Бутусовъ. Тамъ будетъ сосредоточено главное управленіе боемъ. Противникъ, можетъ быть, ответитъ и этимъ обнаружитъ расположеніе своихъ батарей.
Подали лошадей. Семеновъ проводилъ насъ до Луньвантаньской долины и поехалъ на боевую линію.
Мы же извилистой дорогой рысью пошли по долине и черезъ 3/4 часа были у подошвы Скалистой горы, на которой былъ расположенъ мортирный взводъ.
Всю дорогу Романъ Исидоровичъ почти молчалъ, все увеличивая аллюръ. Редко, редко спроситъ кого-нибудь изъ насъ.
Видимо, онъ волновался.
Прибывъ къ месту назначенія – были крайне удивлены, найдя мортиры скаченными внизъ.
– Это почему? удивился Романъ Исидоровичъ: ведь я сообщилъ, что буду здесь съ целью обстрелять Куинъ-Санъ. Кто же это распорядился?- сердился Кондратенко.
Этотъ мягкій человекъ не умелъ, кажется, навести страхъ. О ругани и "истинно-русскихъ" выраженіяхъ не было и помину.
Онъ сердился такъ, какъ возмущается каждый интеллигентный человекъ.
Какимъ онъ былъ въ обществе дамъ, такимъ онъ оставался и въ обществе офицеровъ и нижнихъ чиновъ.
– Кто же приказалъ скатить мортиры?
Оказалось, что распоряженіе было отдано Фокомъ, по какимъ-то высшимъ соображеніямъ.
Генералъ Кондратенко приказалъ поставить орудія обратно.
Пока ихъ подымали по крайне крутому подъему, начало уже темнеть.
А къ тому времени надъ вершиной Куинъ-Сана начало сгущаться облако.
Когда мортиры были установлены, половина Куинъ-Сана была окутана тучей, распространившейся на все расположеніе противника.
Объ открытіи огня нечего было и думать.
Фокъ решилъ, что огня открывать не следуетъ, и добился-таки своего.