Правда о Порт-Артуре. Часть II
Шрифт:
Суда 3 /4 года стояли въ гаваняхъ и въ плаваніи были очень мало. Знаменитая книга Кладо старшими считалась азбукой, и ею пренебрегали въ полной мр, а когда началась война, когда нужно было дйствовать, а не выплавывать лишь морской цензъ — оказалось, что большинство даже этой-то азбуки не знаетъ.
Довольно сказать, что офицеры настолько мало принуждались къ занятіямъ, что съ началомъ кампаніи совершенно не знали даже береговъ Квантунскаго полуострова.
Единственно, кто показалъ себя на высот своего призванія — это
Тяжелое, скажу больше, угнетающее впечатлніе произвелъ на гарнизонъ и населеніе возвратъ разгромленной эскадры.
Эти изуродованные корпуса броненосцевъ, сбитыя трубы, мачты — производили на всхъ столь угнетаюіцее впечатлніе, что сплошь и рядомъ приходилось слышать:
— Ну, теперь не долго! Скоро наступитъ начало конца!
Ежедневная бомбардировка города, порта, сильно взвинчивала нервы, и душевное состояніе большинства было пониженное.
Съ возвращеніемъ же эскадры — явилось предположеніе, что вотъ-вотъ подойдетъ вражескій флотъ и начнетъ бомбардировку крпости съ моря.
О! Положеніе тогда будетъ не изъ завидныхъ.
Все это вмст взятое заставило и боле сдержанные элементы роптать и клеветать на эскадру.
Я уже не говорю про ея исконныхъ враговъ, съ генералами Стесселемъ и Никитинымъ во глав. Дятельность послдняго выражалась лишь въ одномъ: попойки, ругань, сплетни, грязныя сплетни о всхъ, кто былъ противъ Стесселя.
Онъ безнаказанно дйствовалъ за спиной послдняго.
Стессель его любилъ и доврялъ своему однокашнику кастолько, что поручилъ даже составлять телеграммы на имя Государя Императора, которыми они такъ безсовстно обманывали Его Величество.
Тамъ прямо неистовствовали, торжествуя позорный исходъ боя.
Положеніе крпости, гарнизона, моряковъ, населенія было невыносимо тяжелое.
Вс и каждый предвосхищали, что приближаются ршительные моменты.
Всюду и везд чувствовалось крайнее напряженіе.
Это были тяжелые часы идни, переживаемые многострадальнымъ Артуромъ.
Нтъ ничего хуже неизвстности.
Вс съ часу на часъ ждали штурма.
Но куда противникъ направитъ свои главный ударъ? Когда
Когда придетъ эскадра, и съ моря завоютъ снаряды, завизжатъ отвратительнымъ визгомъ смертоносные осколки, устоятъ ли войска?
Вдь съ самаго начала кампаніи ихъ систематизировали на отступленіи.
Нтъ, нтъ! Ничего нтъ хуже неизвстности.
Она гнететъ! Она изводитъ!
Согласитесь, что въ Артур были люди, а не боги. Понятнымъ становится, что люди, не усвоивъ еще вполн — что выхода нтъ, что нужно сплотиться и дать дружный отпоръ врагу — оставались людьми, на каждомъ шагу доказывая, что они люди и только люди.
Потомъ, потомъ они стали лучше, добре, снисходительне другъ къ другу; въ особенности тогда, когда не знали, не были уврены, будутъ ли они убиты сегодня, сейчасъ, сію минуту, или завтра.
Выше всхъ были "срые" люди. Они были самые добрые. Они всегда были къ земл ближе, а здсь и къ правд. Они удивительно просто реагировали на дйствительность и заставляли людей "будто высшаго порядка" имъ удивляться, а подчасъ и подражать, какъ слдуетъ жить и умирать, исполняя долгъ человка и воина.
Наканун выхода эскадры по гарнизону было отдано слдующее приказаніе:
Приказаніе
по войскамъ Квантунскаго укрпленнаго раіона.
Іюля 28 дня 1904 г. кр. Портъ-Артуръ.
№ 46.
Начальникъ Квантунскаго укрпленнаго раіона приказалъ: завтра, 29 іюля, съ утра полковые священники 25, 26, 27, 28, 13, 15 и 16 полковъ должны обойти свои полки съ крестомъ, особенно передовыя части 14-го полка, тоже, но на мст расположенія, у казармъ 10-го полка, обходъ исполнить отъ 8 до 11 часовъ, если не будетъ боя.
Приказъ былъ отданъ 28-го, въ день выхода эскадры — появленіе священниковъ на фортахъ и батареяхъ совпало съ тяжелымъ днемъ, днемъ возвращенія разгромленной эскадры. Весь гарнизонъ уже зналъ, что разгромленная эскадра вернулась въ портъ, сознавая, что роль ея на мор сыграна.
Въ морскомъ регламент Петра Великаго священиикамъ строго возбраняется появляться во время боя на батарейныхъ палубахъ: г, дабы своимъ… видомъ не" …
Великій и мудрый Петръ былъ великолпный психологъ. Онъ глубоко проникновенъ въ психологіи русскаго человка.
Несмотря на всю свою некультурность, славянинъ Россіи больше, чмъ кто-либо, таитъ въ себ зачатки истиннаго христіанства, и въ серьезныя переживаемыя имъ минуты всякое профанированіе религіознаго чувстваегокоробитъ. Онъ протестуетъ, протестуетъ, быть можетъ, грубо; протестуетъ, какъ некультурный человкъ. Но протестъ этотъ подсказанъ глубокимъ внутреннимъ, душевнымъ движеніемъ.
— И чего этихъ….. здсь носитъ? Сидли бы себ дома да и молились бы тамъ за насъ гршныхъ! говорили вслухъ солдаты.
Я былъ этому свидтель.
Простой, мало или совсмъ необразованный, неграмотный крестьянинъ-воинъ приходитъ, быть можетъ, даже къ неожиданному для самого себя сознанію (ему этого никогда не говорили, что проповднику мира и любви не мсто тамъ, гд люди съ ихъ, проповдниковъ, благословенія и на законнйшемъ якобы основаніи готовятся истреблять другъ друга.
29-го, рано утромъ я пріхалъ къ Смирнову съ тмъ, чтобы сопровождать его при объзд оборонительной линіи.