Правда о Порт-Артуре. Часть II
Шрифт:
Съ возвращеніемъ сего Г. Завдывающей Пушкинскимъ городскимъ 2 класснымъ училищемъ, полицейское управленіе увдомляетъ, что г. полиціймейстеръ наложилъ слдующую резолюцію.
"По приказанію Его Превосходительства Генерала Стессель, сегодня же команда переведена изъ школы; пьянства тамъ никогда не было — это выдумка прошу больше никогда не безпокоить". 26 августа 1904 года.
Помощникъ полиціймейстера
Штабсъ-капитанъ Капшуковъ.
Длопроизводитель N. N.
Нужно замтить, что m-lle Савельева отличалась особенной энергіей въ борьб не только съ полиціей,
23 августа.
"…Офицеры и солдаты на позиціяхъ тоже извелись и только хотли бы скоре какого-нибудь конца, — но только опредленнаго."
Положеніе становится съ каждымъ днемъ потому тяжелй, что каждый изъ защитниковъ понималъ, что ожидать помощи съ свера въ ближайшемъ будущемъ нтъ никакихъ основаній.
Противникъ все туже и туже стягивалъ желзное кольцо своихъ батарей.
Подвозъ продуктовъ съ каждымъ днемъ уменьшался. Уже въ август чувствовался недостатокъ въ зелени и овощахъ.
О фруктахъ мы и думать забыли.
Но это былъ лишь первый приступъ легкаго отчаянія.
Чмъ туже, чмъ тяжелй жилось, тмъ призрачныя надежды росли, лаская насъ скорымъ концомъ тяжелаго испытанія.
Хотя мн неоднократно приходилось слышать, въ особенности отъ дамъ:
— Помилуйте, да вдь это безчеловчно!
Вдь этакъ можно съ ума сойти.
Каждый день, почти каждый день бомбардировка. Снаряды рвутся всюду и везд. Ни днемъ ни ночью нтъ покоя. Мы, здоровые, извелись — что же должны переживать несчастные больные, живущіе подъ ежеминутнымъ опасеніемъ новыхъ раненій, новыхъ страданій, а то и смерти?
Посмотрите, что длается съ несчастными, когда начинается бомбардировка города.
О Боже мой, Боже мой, какъ все это жестоко, какъ все это дико!
Вдь это не люди, не люди, а зври осаждаютъ городъ!
Они не имютъ права бомбардировать госпиталя!
Они пользуются правами сильнаго и творятъ свою волю!
Они знаютъ, чмъ насъ довести, они добиваютъ нашихъ раненыхъ.
Вотъ ужъ мсяцъ скоро, какъ мы забыли, что такое безопасность.
Нтъ, довольно! Все равно, японцы возьмутъ городъ. Зачмъ же напрасно томить несчастныхъ раненыхъ?
Вдь это непростительная жестокость.
Я уврена, что весь міръ, вся Россія хочетъ конца этой бойни.
Я уврена, что, если мы сдадимся,
Прошло уже время, когда можно было поражать міръ геройствомъ.
Люди стали умнй. Разъ сознаешь, что ты слабй, и сдавайся. Чмъ образованне люди, тмъ дороже они цнятъ свою жизнь.
Зачмъ это непонятное упрямство? Все проиграно, все.
Я уврена, что, если бы міръ зналъ хотя сотую долю того, что мы переживаемъ, — онъ заступился бы за насъ и прекратилъ бы эту бойню.
Въ погон за славой — вонъ тамъ упорствуютъ…
Я всегда безмолвно выслушивалъ эти долгіе, страстные монологи и думалъ: Стессель, Стессель, зачмъ ты оставилъ въ Артур Вру Алексевну, а съ ней великое множество ненужнаго и вреднаго элемента?
— Вы со мной не согласны? Я вдь всего васъ насквозь вижу. Вамъ нравится это упорство, глупое, дикое, безсмысленное упорство. Вы мужчины — еще дикари, кровожадные, хищные зври. Вонъ вашъ Смирновъ трунитъ еще — Отлично, что госпиталя обстрливаются, по крайней мр меньше будетъ мнимобольныхъ.
Ему нужна кровь, раны въ аршинъ шириною, — тогда это только дйствительно больной. А нервовъ онъ не признаетъ? А?
Онъ не знаетъ, что отъ испугу можно заболть. Если онъ останется живъ, его увшаютъ крестами съ ногъ до головы, а убитымъ и искалченнымъ что будетъ? Его обезпечатъ! А калкъ пустятъ по міру! Ничего. Мы дамы, но мы сильнй васъ. Мы не допустимъ кровопролитія. Благо, что главный-то нашъ не холостъ, не бобыль. Его жена убережетъ отъ глупости.
Вы вашему Смирнову разскажите, какъ X. посл первой бомбардировки чуть съ ума не сошелъ. Спрятался къ себ и на всхъ входившихъ псомъ рычалъ…
Отъ этого испытанія меня всегда выручала начинающаяся бомбардировка.
Не скрою, что подобнаго рода разговоры разговаривали не только барыни, но къ стыду говорившихъ, и мужчины.
Начиналась бомбардировка.
Гудли повсюду взрывы, а въ мозгу словно молоточкомъ выстукивало:
— Стессель, Стессель, на погибель свою оставилъ ты въ Артур Вру Алексевну, а съ ней великое множество ненужнаго и вреднаго элемента!
24 августа, въ 8 часовъ утра, комендантъ крпости генералъ-лейтенантъ Смирновъ, въ сопровожденіи и. д. комендантскаго штабъ-офицера шт. — капитана Водяги и адъютанта поручика Гаммера, направился въ передовую боевую линію для осмотра восточнаго фронта. Объздъ былъ тяжелый и крайне опасный.
Окончивъ осмотръ заканчиваемыхъ работъ, производимыхъ подъ шрапнельнымъ огнемъ, ген. — лейт. Смирновъ въ 11 часовъ пополудни ухалъ домой.
24 августа. Впереди батареи лит. Б, по линіи черезъ деревню Вандзятунь къ оврагу у лит. А, противникъ продолжаетъ энергично вести окопы.
Какъ только полевая артиллерія откроетъ огонь, — работы прекращаются.
Систематическія ночныя развдки и наблюденія, производимыя днемъ, устанавливаютъ, что работа и охрана редутовъ No№ 1 и 2 производятся круглыя сутки.
Въ 9 часовъ вечера на высшей точк Волчьихъ горъ шла продолжительная сигнализація блыми и красными фонарями.