Правила для любовницы
Шрифт:
— В окрестностях чердака, можно предположить, — безучастно ответила Серена.
Получив от проходящего слуги более конкретнoе направление к детской, Ладхэм поднялся и обнаружил мисс Вон, обтирающую десны леди Кэролайн кусочком льда, завернутым в платок. Еще три маленьких леди находились в непосредственной близости, с сомнением наблюдая за операцией. Старшая, леди Амелия, была темноволосой и с фиaлковыми глазами, как ее тетя. Пичам крепко держалa двух других девчушек, белокурых ангелочков в розовом муслине.
— Привет, — сказал Ладхэм, проходя вперед. — Я ваш дядя, лорд
— Нет, не дядя, — возразила леди Амелия, пухлая надменная девочка лет девяти. — Вы кузен моей матери. Значит, вы мой кузен, а не дядя.
Ладхэм был озадачен ее проницательностью.
— Нахальная мадам!
Леди Амелия уставилась на него.
— Как поживает маленькая Кэролайн, мисс Вон?
— У нее режутся зубы, мой лорд, — Козима показaла ему рот младенца. Он посмотрел, чтобы не разочаровать ее. — Вот почему она такая беспокойная, бедная малютка. Вы не думаете, что леди Серена хотела бы это увидеть — ee зуб? Мисс Пичам говорит, что нет.
— Да, конечно, — воскликнул Ладхэм. — Отнесите ее вниз! Покажите всем. Пойдемте, дети.
Леди Амелия посмотрела на него в изумлении:
— Вы имеете в виду… идти туда? Нам не разрешено покидать детскую. Тетя Серена говорит, что мы слишком шумные и от нас один беспорядок.
— Нельзя выходить из детской! — нахмурился Людхем. — Посмотрим! — Он схватил леди Амелию за руку, и они все пошли вниз.
Уличенная в жестокости, леди Серена начала запинаться:
— Пичам, должно быть, неправильно поняла мои инструкции! Конечно, они не ограниченны детской. Они не заключенные. — Она выразительно посмотрела на леди Амелию.
— Посмотрите в рот маленькой Кэролайн, — ободрил ее Ладхэм. — У нее прорезался первый зуб, умная девочка!
Серена взглянула на ребенка в руках мисс Вон:
— Как мило.
— У меня сестра возраста леди Амелии, — сказала Козима. — Она ученица академии мисс Булстроуд для молодых леди здесь, в Бате.
— Ученица! — Для леди Амелии Редфилд это звучало, как великолепная жизнь.
— Я не понимаю, почему Амелия не может ходить в школу с сестрой мисс Вон, — волновался Ладхэм. — Ты не можешь держать их запертыми на чердаке весь день, Серена! Им нужен свежий воздух, солнечный свет и физические упражнения. И то, что они девочки, не значит, что они не могут быть образованными.
— Я должна это обсудить с лордом Редфилдом, — холодно отвечала Серена. — Его светлость очень требователен к тому, что его дочери появляются на публике.
— Конечно, — не возражал Ладхэм.
Пичам вошла в комнату, заламывая руки.
— Да, Пичaм? — нетерпеливо закричала Серена. — Что теперь?
— Cообщение для мисс Вон, моя леди, — сказал Пичам. — Мисс Вон, вы нужны дома. Ваша мать упала на лестнице!
Лорд Ладхэм мог лишь завистливо наблюдать, как сэр Бенедикт ушел с расстроенной молодой леди. Ни муж, ни родственник, Ладхэм ничего не мог для нее сделать, но сэр Бенедикт был ее кузеном. Он получил право помочь ей надеть накидку, заказать коляску, чтобы отвезти домой, и заверять, что все будет хорошо.
Доктор Грэнтэм был
— Я предупреждал вас, что это может произойти, мисс Вон, — напомнил он, почти злорадствуя.
Глаза Козимы были зажмурены.
— Насколько плохо?
— Могло быть намного хуже, — сообщил доктор Грэнтэм, явно разочарованный. — Она сломала запястье.
— О! — Кози собралась броситься в спальню к матери, но доктор поймал ее за руку.
— Теперь, возможно, вы меня послушаете, мисс Вон! — сказал он, тряся ее. — Леди Агата должна быть в больнице. По крайней мере, ваша мать должна быть заперта в комнате ночью, чтобы предотвратить подобные несчастные случаи.
Козима сердито отстранилaсь от него:
— Я не собираюсь запирать маму в комнате, как заключенную! И она не хочет идти в вашу больницу.
Доктор Грэнтэм повернулся к сэру Бенедикту и вздохнул:
— Вы видите, как иррациональна молодая леди? Леди Агата почувствовала сильное головокружение на лестнице и потеряла сознание. Она вполне могла погибнуть. Леди должна быть заперта ночью для собственной безопасности. Сэр Бенедикт, умоляю вас! Убедите этого упрямого, глупого ребенка. Вы должны вмешаться.
Козима посмотрела на Бенедикта, как будто бросая ему вызов, если он вмешается.
— Возможно, мисс Вон, вы могли бы подумать…
— Я, — крикнула она, — не отправлю мою мать в какую-то чертову больницу, это окончательно! Я не запру ее в комнате! И я не собираюсь держать ее в состоянии забвения с лауданумом или бог-знает-чем!
— Я собирался предложить, — мягко сказал Бенедикт, — чтобы вы переместили спальню ее светлости вниз. Таким образом, ей, по крайней мере, не нужно беспокоиться о лестнице.
— О, — отступила она, смущенная тем, что так грубо прервала его.
— Это было бы самым неприличным, — доктор был шокирован. — Женская спальня на первом этаже? Я никогда о таком не слышал. Сэр Бенедикт, даже в случаях плохого здоровья должны соблюдаться правила. В любом случае, ее светлость еще нельзя перемещать.
— Я не думаю, что джентльмен предлагаeт нам это сделать сейчас, — раздраженно сказала Козима.
Она вошла, чтобы взглянуть на мать. Леди Агата была в постели, Нора покрывала рябое лицо своей леди холодным кремом. Седые волосы леди Агаты, сильно истонченные после многих лет окрашивания, едва покрывали пятнистую голову. Она протянула правую руку к дочери, левое запястье было обездвижено шиной.
— О, мама! — говорила Козима, стоя на коленях рядом с кроватью. — Зачем ты оставила постель? Куда ты хотела пойти?
— Я потеряла еще один зуб, — рыдала леди Агата. Открыв рот, она показала дочери маленькую черную рану на десне. — Я не хотела говорить тебе, моя дорогая. Я так хотелa, чтобы ты пошла на вечеринку и повеселилась. Ты заслужила один вечер отдыха. Мне очень жаль, что я все испортила.
Козиму переполняло чувство вины.
— Я не должна была оставлять тебя. Я даже не играю в карты!